Еще пару раз мелодия разрывает телефон и мое сердце. А потом замолкает. Так же как замолкает внутри меня надежда на счастливый исход нашей с ней истории.
*** Алена ***
— Алена! — снова Никита меня перебивает, когда рыдания рвутся из груди. — Я не совсем уже инвалид. У меня есть образование, собственные накопления! Мы можем, знаешь, что…
— А я скажу, что! — последние силы на крик применяю. — Твоя ненависть ко мне приобретет самые уродливы формы, и ты будешь унижать меня, бить меня, мучать меня. А знаешь, что я? Я и слова против не скажу. Не смогу сказать! Потому что люблю тебя! Потому что не могу тебе противостоять!
Резкий бросок телефона, и он отключается, а я глаза руками закрываю. Пытаюсь реветь.
Ну хоть одну слезу из себя выдавить. Не задыхаться, словно на высоте, а крикнуть в голос. Но не получается. Ничего не получается. Только качаться из стороны в сторону, сидя на полу, и надеяться, что Никита перезвонит. Что еще раз предложит самое нерациональное, что мы можем с ним сделать. Самое безумное и неблагодарное к тем, кто меня приютил. Кто его воспитал.
Надо было сразу соглашаться, верно?
Устроила истерику на ровном месте. Дура!
И пусть бы потом унижал, пусть бы делал, что хочет. Только был бы моим. Родным. Любимым. Пусть бы ненавидел. Только бы любил.
Только был бы рядом…
Именно эти мысли приходят в дурную голову, стоит мне понять, что я продолжаю сидеть и зажимать лицо ладонями.
Сколько? Минуту? Час? Может уже все закончилось? Может быть свадьбу отменили?
Но подбежав к окну, я вижу, что моя эмоциональная казнь только начинается. Повсюду снуют официанты, организаторы, музыканты, прибывают первые гости. А среди них мама Нади, которая взяла на себя всю подготовку, потому что Мелиссе не до того.
Она все еще пытается дозвониться до тренера. И теперь мне стыдно, что я не с ней, а здесь, страдаю, что отказала Никите. Выкинула телефон. Отключилась.
От ужасов прошлого. От страха за будущее.
Но ведь он сам предложил убежать. Уехать в другой город. Быть вместе. Любить друг друга.
А там, может, все бы забылось. Его желание быть политиком. Моя, так называемая, профессия. Уехали бы туда, где нас никто не знает. Вместе. Начали бы с чистого листа.
А может быть еще не поздно? Может быть есть шанс пусть и униженно, но согласиться. Ведь что такое унижение перед чувствами, что тлели во мне так долго? Теперь они вырвались наружу взрывом вулкана, лава которой сжигает на своем пути благоразумие, гордость, ответственность перед другими.
Именно это хочу сказать Никите, когда поднимаю телефон, включаю его и перезваниваю.
Прошло-то всего полчаса. Полчаса, чтобы дать ответ, чтобы сказать еще раз, что я готова ради него на все. На все, Никита!!
Никита, возьми трубку. Пожалуйста. Дай мне еще один шанс.
Я скажу «да». Я скажу «да». Потому что ждала вчера, что ты будешь дома. Скажу да, потому что хотела всегда, чтобы ты приехал и любил меня. Я даже хотела тебе все рассказать. Рассказать, чтобы узнал ты про мой позор не от Нади.
Боже, да я хотела просто провести с тобой ночь. Последнюю ночь, потом еще одну.
Потом съездить на пикник. Ты ведь обещал мне пикник!
Ты мне столько обещал, а я не верила. Не верила, что мы будем счастливы.
С другой стороны… А может ну его, это счастье.
Оно лишь миг. Вспышка света кометы на ночном небе. И если есть хоть шанс его испытать, я бы этого хотела. Хотела испытать миг счастья с Никитой. Просто быть рядом. Любить. Быть любимой. Еще на одно мгновение.
Пожалуйста.
Но Никита трубку не берет.
А потом и вовсе сбрасывает, повергая меня в полное отчаянье. А может я просто переела обед и живот крутит? От страха еще может крутить, что опоздала. Что нельзя повернуть эти полчаса вспять и согласиться на самое безумное предложение.
— Алена, все, Юра звонил. Едут, — забегает Тамара, которая как всегда чутко ощущает мое настроение. — Все скоро закончится.
Вчера жажда поговорить была столь острой, что я выложила ей почти все. Что Никита шантажировал меня. Что требовал выплаты долга за то, что купил меня.
Но она неправильно поняла.
Теперь она думает, что свадьба для меня высшее благо. «Начнешь новую жизнь», — говорит она. И я так себе говорила. Это правильно…Только вот зачем мне эта новая жизнь, если даже мечтать о Никите нельзя?
Раньше в самые тяжелые времена я была уверена, что однажды случится чудо, и он приедет.
И ведь он приехал. Чудо случилось.
Так чем же ты теперь недовольна?
Радуйся тому, что имеешь. Не плачь по пустякам. Будь твердой в своих решениях. Будь сильной, девочка. Будь сильной, Алена!
Эти слова спасшей меня от смерти проститутки навсегда отпечатались в памяти. Ее убил любовник, а я снова пустилась в бега. Бегу, бегу. И снова готова бежать ради Никиты. Но не от него. Сама же устроила свадьбу, так чего ж так хреново сегодня? Отчего же сердце словно в тисках. Как маленькая птичка, сжатая когтями орла.
— Давай волосы уложу, — все бегает рядом Тамара, пока фирменные повара командуют на ее кухне. И даже появление бледной Мелиссы, что уселась на кровать и смотрит в пустоту, не отвлекает ее. Она занимается укладкой, быстро скрутив мне волосы на затылке и заколов розовой заколкой под цвет платья.
— Вот теперь ты настоящая красавица.
— Главное Надю не затмить, а то прирежет еще, — в чем я не сомневаюсь. В каждом животном мире свои хищники. В этом мире лицемерия и денег Надя самый опасный. Как бегемот в Африке. Он крупный и с виду безобидный. А порой его даже не заметно. Но стоит его разозлить, он откроет пасть и может переломить хребет даже крокодилу. Примерно таким же был Юрий.
— Так и не дозвонилась? — спрашивает Тамара, садясь рядом с Мелиссой и сжимая ее ладонь. И материнский страх отвлекает и меня.
— Юра сказал, что сам разговаривал с тренером, а я не смогла дозвониться, потому что они были в каком-то туннеле, — Мелисса говорит, почти не шевеля губами, смотрит на меня и выдает жестко, резко, надрывно. — Алена, я ведь чувствую, что он врет. Впервые за пятнадцать лет он просто отмахнулся от разговора, выдав какую-то чушь за истину.
— Может… Отменить свадьбу? — предлагаю я тихо. И надежда маячит где-то на горизонте. Нехорошо строить свое счастье на чужом
