Артура – доволен, но, насколько все удачно, покажет выручка и отзывы гостей. Мысленно делаю пометки, что еще можно добавить и исправить. Синхрон хромает, взаимодействие тоже. Внимательно наблюдаю за Мирой. Лали в одной из клеток смотрится гармонично, оставить бы ее там подольше, чтобы подумала над своим поведением.
– Прекрасно! Это именно то, что я хотел увидеть, Кирилл! – подводит итог Артур. – Теперь можно браться за создание большого шоу на всю ночь, а я займусь подготовкой зала.
Киваю, глядя на часы.
– Отметим премьеру? – воодушевленно предлагает он. – Я угощаю.
– Простите, я за рулем. И мне нужно ехать.
– Ты чем-то недоволен?
– Нет, но еще есть над чем работать. Хорошего вам вечера, Артур!
Быстро покидаю клуб с четким желанием никогда сюда больше не возвращаться, но я не настолько глуп. Да и слаб не настолько. Прыгаю в машину и бью по газам. Крепко сжимаю руль, возвращаясь в день первой встречи с Леной. Девочка-беда. Девочка-проблема. Девочка-боль. Все это угадывалось в ней с первого взгляда, но я не смог устоять. Что-то в ней зацепило так сильно, что разрыв этой связи выдрал кусок души. А ведь всего лишь нужно было промолчать, но это не в моем характере. Как и сожаления о том, что случилось.
Возвращаюсь в домашнюю тишину, настраиваясь на крепкий сон и прокручивая планы на завтрашний день: съемка роликов, созвон с кастинг-директором, зал, онлайн-тренировка. Бросаю связку ключей на полку и замечаю дубликат от входной двери. Поворачиваю голову, в углу у шкафа стоит бежевый чемодан, а рядом пара женских кроссовок.
Глухой удар сердца толкает вперед к двери спальни. Открываю ее, задерживая дыхание. Комната погружена в полумрак, через окно сочится тусклый свет ночного города. На краю кровати, свернувшись клубочком, лежит она, моя беда. Светлые волосы рассыпаны по плечам и темному постельному белью. Подхожу ближе.
Что ты еще придумала, Эльза? А как же твое любимое «Отпусти и забудь»?
Обхожу кровать и опускаюсь рядом с Леной. Не могу оторвать взгляд, боюсь моргнуть. Нервная дрожь сотрясает плечи и бежит крупными мурашками по рукам. Ладонь замирает над открытым нежным плечом, страх сковывает горло. Не знаю, чего от нее ожидать. Не знаю, вижу ли ее на самом деле или воображение вышло погулять, чтобы окончательно свести с ума.
Лена коротко вздрагивает и открывает глаза. Морщится и поднимается, опираясь на руки. Тишина звучит, как мягкий шорох снега, легкие наполняет морозный воздух, который принесла с собой ледяная королева. Лена смотрит на меня, вышибая дух из тела. Слышу мелодичное пение птиц и звонкий стук капель. В лицо бьет теплый ветер ее голоса:
– Я не смогла, Джек. Не смогла.
По ее щекам катятся крупные слезы. Лена облизывает губы, опуская веки, ее голос звучит чисто и спокойно, в нем плещутся разочарование и сожаление:
– Я хотела позвонить, но удалила номер. Хотела написать, но боялась, что ты не ответишь, поэтому приехала. Тебя не было. Я ждала и, кажется, заснула…
Она оправдывается, и это еще больше сбивает с толку. С каждой фразой Лена становится все меньше, все тоньше. Голос теряет силу, а соленый поток ее набирает. Слезы на светлой коже вгоняют в ступор, не могу найти слов, обескураженный открытием, на которое уже не надеялся.
– Я хочу извиниться. Кирилл… Я…
Она замолкает, усмиряя дыхание. Борется с собой, стараясь контролировать чувства, но я уже увидел то, что острым лезвием прошлось по сердцу, вырезав буквы ее имени. Больше нет масок, нет образов и ярлыков. Передо мной обычная девочка, запутавшаяся в паутине ошибок и решений. Девочка, которая не верит, что ее можно любить. Ее настоящую.
Можно. Я этому пример.
Чувствую ее страх, укрывшийся в темных уголках спальни и в закоулках прошлого. Протягиваю руки к ее напряженным плечам, касаясь горячей кожи. Лена мучительно медленно придвигается ближе, обхватывая меня руками, и прячет голову на груди. Она не дрожит и не всхлипывает, лишь прижимается крепко и произносит уверенно:
– Прости меня! Прости! Я солгала. Вернее, сказала то, во что верила, но я не знаю, Кир. Не знаю, чего хочу. Что мне нужно. Не знаю, что делать. Я не хотела тебя втягивать, думала, что справлюсь сама. Но я не могу… Это слишком. Ты не подумай, я не за помощью пришла. Только извиниться. Если захочешь, чтобы я ушла, обещаю не устраивать сцен. Ты не заслуживаешь такого наказания, как я. А я не заслуживаю тебя…
Зарываюсь пальцами в волосы на ее затылке и сжимаю зубы. Она сама себя ненавидит. За ледяным фасадом – пустота отчаяния, за дерзостью и смелостью – только боль. Она пытается отстраниться, но я крепче прижимаю ее к себе, не отпуская.
– Скажи что-нибудь, – просит Лена, тяжело вздыхая.
Опускаю голову и касаюсь губами глупой макушки:
– Кажется, я окончательно разморозил Эльзу.
Раскатистый приглушенный смех подогревает кровь, и я улыбаюсь.
– Джек Фрост разморозил Эльзу, но что мне теперь делать с этой размазней?
Заваливаемся вбок, сплетаются руки и ноги. Обнимаемся так крепко, что можем легко врасти друг в друга. Холодный влажный нос касается шеи, вдыхаю сладкий запах ее волос. Что делать? Ответ очевиден.
– Лен, послушай меня, нет ничего плохого в том, чтобы быть живой. Бояться, плакать, ошибаться. Никто не идеален…
– Ты почти идеален.
– Что значит почти? – усмехаюсь я и получаю легкий укус в шею. – Лен, смысл близости – знать, что ты не одна. Я заметил, как ты реагируешь на помощь, как все время пытаешься отплатить или откупиться. Не знаю, понимаешь ли ты, но я понял, что за этим скрывается. Это не страх остаться должницей, а страх принять искренние чувства. Ты боишься быть любимой, держишь дистанцию. Почему? Почему ты себя не любишь и не позволяешь другим это делать?
Она обмякает в моих руках, тает и собирается стечь под кровать чистым ручейком. Нет! Не в этот раз.
– Ты заслуживаешь, – твердо говорю я. – Слышишь меня? Заслуживаешь всего, чего только захочешь. И неважно, что было, что ты сделала или когда-то сказала. Это все не имеет значения. Впереди десятки тысяч дней, сотни тысяч часов. Думаешь, они не перекроют парочку неудачных моментов? Разреши себе двигаться дальше. Прости себя и позволь людям, которым не все равно, быть рядом просто так. Они хотят этого. Я хочу. Забудь о ценах, прайсах, долгах – на секунду. Забудь и скажи, чего ты хочешь на самом деле.
– Сейчас я хочу умыться…
– Еще попытка.
– Хочу, чтобы ты поцеловал меня так, как Дисней бы не одобрил.
– Это само собой. Давай, Лена,
