и постараться забыть об этом дне, как о страшном сне.
Подъехав к моему дому, Урицкий все так же молча вышел из машины, открыл дверь с моей стороны и последовал за мной, когда я направилась к подъезду. Решив, что он хочет меня проводить, я не стала спорить, даже совместная поездка в лифте меня не пугала, а вот его молчание начинало немного напрягать. Если ему так не хочется со мной разговаривать, какого лешего он потащился за мной?
Я открыла дверь и приготовилась к напряженно-молчаливому прощанию, но Глеб вошел за мной в квартиру и снимая куртку, заявил:
– Я останусь. Ненадолго.
– Зачем? Я сейчас не лучший собеседник, – устало возразила я глядя на его излишне сосредоточенное лицо. – Я просто хочу принять ванну и забыть об этом кошмаре.
Я не забыла свои размышления в том подвале, я действительно, готова была отпустить прошлое, но его молчаливое напряжение сбивало меня с толку… Я просто не знала как себя вести. Сообщить ему с порога, что готова его простить? Так он как бы и не особо нуждается в моем прощении, потому что уверен, что четыре года назад поступил правильно. Кинуться ему на шею и благодарить за спасение? Ну вроде поблагодарила уже, оставив при этом на его футболке мокрое пятно размером с Африку.
– Хорошо, – согласился он, но с места не сдвинулся.
Я лишь махнула рукой и направилась в ванную, намереваясь пролежать там как минимум час, в надежде что ему надоест меня дожидаться и он уйдет. Но на самом деле, оказавшись наедине с собой, я поняла, что присутствие Урицкого в квартире меня успокаивает. В этом, конечно, не было ничего удивительного, учитывая что мне пришлось сегодня пережить, но я искренне надеялась, что такое состояние продлится недолго. Не хватало еще чтобы у меня развилась паранойя и боязнь находиться одной. Впору нанимать телохранителя, правда, сперва надо на него заработать…
Выходя из ванной, в которой я, действительно, находилась довольно долго, почувствовала запах еды с кухни. Живот радостным урчанием напомнил мне, что за сегодня в нем побывал только кофе и зерновой батончик. И пока я пыталась сообразить как Урицкий умудрился приготовить что-то съедобное из содержимого моего холодильника: соевого соуса и двух яиц, увидела несколько пакетов сервиса доставки и поняла, что он не ограничился одним лишь ужином, а заказал еды как для роты солдат. Он что, здесь жить собрался? Сама я столько не съем и за пару недель, не говоря уже о том, что срок годности закончится раньше.
– Ты чем, вообще, питаешься? – Строго спросил он.
– Примерно тем же самым, – я махнула рукой в сторону пакета с известным логотипом, – правда в гораздо меньшем количестве.
– Я заварил чай. Знаю, что ты любишь кофе, но ты, наверное, захочешь поспать после всего это, а значит кофе не самый лучший вариант.
Откуда он, интересно, знает, что я люблю кофе? Следил за тем, что я пила в универе? Хотя, вполне возможно, что такой вывод он сделал просто увидев навороченную кофемашину на столешнице.
Я с благодарностью кивнула и принялась за еду. Глеб придвинул к себе вторую тарелку, но в отличии от меня, к содержимому особо не притронулся. Так мы и сидели в молчании, прям как супружеская пара после сорока лет брака.
Удостоверившись, что моя тарелка пуста, он разлил чай по чашкам и огорошил меня:
– Расскажи мне что произошло четыре года назад. Твою версию событий.
– Что? – опешила я. – Сейчас?
– Да, сейчас.
Я хотела было сказать, что устала и не готова сейчас к долгим разговором, но решила сказать правду:
– Это неважно. Я… когда сидела в этом подвале и не знала выберусь ли оттуда, я решила, что прошлое не должно быть важнее настоящего. Ты говорил, что готов все забыть. Теперь я тоже. Я тоже готова все забыть.
– Я ошибался, – тихо заявил он и видя мое замешательство, продолжил: – Я думал, что это неважно, но сегодняшние события показали, что я тебе не доверяю. Я видел, как ты садилась в машину к убийце, Полли!! Я видел это, но подумал, что это твои очередные выкрутасы. Потому что… сначала Захаров, потом это…
Ты хоть представляешь что бы было, если бы Русеев не подошел к твоему Булавину? Или если бы подошел, но они не встретили меня? Никто бы так и не узнал, что ты уехала с Егором… может через пару дней полиция бы и докопалась, но что бы случилось с тобой за эти пару дней?? Это все, о чем я думаю последние несколько часов! Я думал, что готов забыть о прошлом, но факт в тот, что… я тебе не доверяю, Полли. И мое недоверие едва не стоило тебе жизни.
– Жизни мне едва не стоила моя собственная глупость. Но по сути, если кто-то во всей этой ситуации и виноват, то это Егор.
– Полли, – он произносит мое имя очень мягко, но в то же время в его голосе слышится стальная решимость, – рассказывай.
– Окей, – вздохнула я, понимая, что своим рассказом подпишу приговор нашим “возможным/потенциальным” отношениям. Судьба странная штука… стоило мне впервые за эти отпустить прошлое, как оно тут же постучалось обратно.
* * *
Фух, вот мы и добрались до разговора! Я знаю, многие из вас этого ждали очень давно!! Завтра будет оооочень большая глава и до конца книги главы будут выходить каждый день, вечером в 18.00 по мск как обычно.
Несмотря на то, что мне тяжело расставаться с этими героями, пора уже их отпустить в счастливое плавание и… встретить новых)) Но не спешим расслабляться, им еще есть над чем поработать.
– Я…, – Представляя себе этот разговор в прошлом, я всегда думала, что буду со злостью выкрикивать правду в лицо брату и Глебу, что буду наслаждаться их шоком и, наконец, спустя столько лет одержу победу. Сейчас же я с трудом могла подобрать слова и после паузы, предложила: – Мне будет легче, если я буду рассказывать не о себе, а о другой девочке. Можно?
Урицкий кивнул и я, сделав большой глоток чая, начала:
– Жила-была девочка. Она была очень счастливой, у нее была отличная семья и друзья. Но однажды ее мама заболела и врачи, к сожалению, ничем не могли помочь, сказали только, что ей остались считанные месяцы. Конечно, вся семья старалась окружить маму заботой и любовью в ее последние дни.
