плечи напряжены. На мужчине футболка и брюки, тонкие губы, как всегда, плотно сжаты. Так плотно, что под пристальным взглядом Макара выглядят бескровными.
Так обескровливает только страх или ярость. Надеюсь, он отдает отчет тому, что сделал. Стоит мне увидеть его, и становится ясно, кто меня похитил, едва не придушив перчаткой.
Третья в комнате женщина, и я совру, если скажу, что удивляюсь, узнав в ней бывшую жену Данила Егоровича — сердобольную плакальщицу Анжелу. С ярким макияжем, но бледным лицом, она вовсе не рада быть здесь, это читается в ее испуганных глазах, однако послушно наливает в стакан воду из бутылки и приносит мне. Почти впихивает в руку.
— Держи! Я не собираюсь тебя поить.
Горло дерет, словно слизистую чем-то обожгло, в висках пульсирует боль. Я беру воду и подношу стакан ко рту. Медленно пью, борясь с дурнотой и наблюдая, как Анжела отступает к Макару, боязливо касаясь рукой плеча мужчины.
— Макар, дорогой, что же теперь делать? — спрашивает трусливо. — Ты обещал, что она не увидит меня… Что никогда не узнает о нас, а сам не разрешаешь мне уйти. Я думала…
— Заткнись! — Макар повышает голос, и Анжела вздрагивает, отдернув пальцы.
— Что?
— Бери ведро и вали отсюда. Но из дома чтоб ни ногой, шалава, иначе убью!
Видимо, блондинка не дорыдала сегодня в динамик моего сотового, потому что вдруг громко всхлипывает. Отшатнувшись, прижимает руку ко рту, и тут же получает по лицу пощечину. Больше унизительную, чем болезненную, и она не стоит Макару усилий. Он бьет женщину легко, заставив ее умолкнуть, как злой хозяин послушную псину.
— Вымоешь ведро и принесешь. Оно нашей гостье еще пригодится. Шевелись!
Анжела поняла, но сдвинуться с места не может. Аура в комнате висит тяжелая, а ситуация складывается хуже некуда, так что блондинка наверняка сообразила, что на этот раз выбор мужчины ее подвел. Она продолжает стоять, тихо поскуливая от страха, и Макару все-таки приходится оторвать от меня взгляд и повернуться к подруге.
Он берет ее рукой за подбородок и негромко обещает, расцепив свои бескровные губы:
— Если не будешь паинькой, я выбью тебе зубы… дорогая, и заставлю их съесть. Поняла?
— Да.
— А теперь иди.
Анжела уходит, а я опускаю пустой стакан рядом с собой, по-прежнему тяжело дыша.
В комнате тихо, и в этой тишине вдруг слышится звук зажигалки — это светловолосый тип решил закурить. Подойдя к столу, который стоит сбоку у стены, он опирается о него бедрами и затягивается сигаретой, продолжая рассматривать меня невыразительным взглядом.
— Так вот она какая… Мышь! — отзывается неприятным тоном. — Ничего так женушка у Ярого. Все-таки везучий он сукин сын. Я бы тебя, девочка, тоже каждый день натягивал, чтобы стала послушной не только папке. Или еще натяну… А, Бугор, как думаешь, понравлюсь я ей?
Я продолжаю молчать. Обращаются не ко мне, так что силы лучше экономить.
Впрочем, Макар тоже не спешит отвечать приятелю. То, что эти двое связаны, я догадалась, как только услышала их голоса.
Вместо ответа, бывший телохранитель сухо бросает мне, растягивая слова:
— Ну, привет… Давно не виделись, Марина.
Комната, в которой я нахожусь, небольшая, и похожа на дачный вариант чьей-то спальни, а значит, мы скорее всего за городом. Единственное окно прикрывают жалюзи, но обстановка далека от скромной — этот дом определенно жилой и хозяин не бедствует. Хотя бывает здесь редко — воздух запылен и пахнет сыростью. А сам дом, судя по размеру комнаты, не отличается простором.
Меня по-прежнему душит духота, к которой добавился сигаретный дым. Присутствие двух крепких мужчин в ограниченном пространстве, плюс запертая дверь, давит едва ли не сильнее, чем спертый воздух. И это ни что иное, как продуманный расчет.
Наверняка, вид у меня жалкий, но внутри я натягиваюсь, как струна. Если страх и вползает в легкие, то я его не ощущаю за собственным холодом, овладевающим телом. Он заставляет мои пальцы впиться в чужой диван, а кровь застыть в венах, не позволяя ей разогнаться до паники.
Неужели я и правда холодная сука?
— Не так уж и давно, — отвечаю мужчине, напряженно следя за ним, — раз не успела по тебе соскучиться.
— Осторожнее, Марина, — недобро предупреждает Макар. — Я думал, ты умнее.
— Тебе показалось. Что за дрянь ты заставил меня вдохнуть?
— Эфир. Доза минимальная. Ты не должна была отключиться, лишь потерять контроль. Не хотелось раньше времени делать тебе больно.
Он бы сделал «больно», это читается в его глазах, и слышится обещанием в тембре голоса. Я всегда чувствовала, что охранник отца — темный тип.
«Сволочь!» — выдыхаю одними губами, но Макар слышит.
Подойдя ко мне, он отбирает пустой стакан и берет меня за подбородок, как совсем недавно Анжелу. Вот только в мое лицо, подняв к себе, смотрит намного пристальнее.
— Ты красиво избавилась от меня, девочка. Считай, что я этого не забыл. А вот то, что ты в положении, стало сюрпризом. Если бы не облапал тебя, так и не понял бы, что ты носишь ублюдка Борзова. Но, думаю, это продлится недолго, если не будешь сговорчивой.
Он намеренно меня запугивает. Продавливает, сначала словами, а теперь открытой силой — больно сдавив пальцами подбородок. Насколько он готов двинуться дальше и что им нужно — пока не ясно, хотя предположить можно. Хотели бы убить — уже убили, а значит их цель в другом. Либо деньги… либо месть. Только кому — отцу или Ярославу?
Если бы дело было в моих родных — со мной бы говорить не стали. Зачем, если я и так у них? К отцу не подобраться, к Борзову тоже не подступить. Момент с командировкой был просчитан заранее, теперь это ясно. Так что им нужно от меня — договориться?.. О чем?
И с кем договариваться?
Для устрашения Макар хорош, но в деле он — пешка, сколько бы о себе ни мнил. Пожалуй, такой до конца жизни будет верить в то, что стань он преемником Стального Босса — империя бы держалась на одной его жадности и грубой силе.
Нет, с тем, кто отключает людей эфиром, вряд ли станут по-настоящему считаться. Так кто за ним стоит?
Мне лучше понять это, если я хочу выжить. На всех моих сил не хватит.
Новый приступ тошноты подкатывает к горлу, и я отталкиваю мужчину, заставив его отдернуть пальцы.
— Лучше открой
