Это точно замкнутый круг, из которого не выбраться. Они смотрят на него одинаково устало и безнадежно и говорят одни и те же слова: «Любимый, без тебя плохо, а с тобой невозможно».
Так стоит ли вообще небо коптить, если всем от него одни лишь страдания?
Алексей даже остановился, пораженный пришедшей в голову мыслью. Раньше он никогда не думал об этом, жил себе и жил, если становилось совсем уж невмоготу, напивался до чертей и заваливался спать.
А тут вдруг ему стало легко и даже весело: зачем мучиться, когда можно запросто прервать ставшее невыносимым существование? Пару раз плюнуть, и готов приговор самому себе за то, что так бездарно распорядился собственной судьбой.
Почему бы и нет? Кто заплачет о нем — разве только Морковка, да и та больше будет жалеть уплывшую из рук московскую квартиру.
Одно скверно: не сказал он Настене самые главные, заветные слова, те, которые много раз твердил про себя, но вслух произнести не решился. Отчего — один Бог знает. Гонор свой пытался продемонстрировать, мужское превосходство, будь оно трижды неладно. Так она и будет думать о нем как о последнем козле, чурбане бесчувственном, который ничем не прошибешь, сколько ни старайся. Хотя…
Алексея вдруг осенило. Эту ошибку можно исправить. Пока ещё не поздно.
Он секунду подумал, затем решительно ускорил шаг.
40
Как это всегда бывает, последние дни перед отъездом оказались переполнены великим множеством дел. Ася не могла взять в толк, откуда все они вдруг свалились на ее голову. Она бесконечно звонила по телефону, бегала за покупками, в который раз перекладывала полностью собранный багаж. Ни на что другое ее просто не хватало, даже Валентина Антоновна за этими хлопотами стала восприниматься проще, не так болезненно и в штыки.
В один из вечеров позвонил Игорь.
— Здравствуй, красавица. Ты как, вообще, думаешь забирать свою трудовую книжку или на память мне ее оставишь?
— Завтра, — коротко ответила Ася.
Это был крайний срок, послезавтра вечером отправлялся их поезд.
— Давай завтра, — согласился Игорь, — девчата в полном трансе, уже и повидать тебя не надеются до отъезда.
— Я приду, — пообещала Ася и повесила трубку.
На завтра у нее оста вал ось еще одно дело — так и не купленная Степке форма. Тот прожужжи ей все уши и, кажется, решил, что она — настоящая обманщица.
Ася договорилась с Сергеем, что завтра с утра она быстренько смотается на работу, а посте сразу подъедет в центр, к универмагу, где они со Степкой уже будут ее ждать.
Следующий день начался с жуткой ссоры между Нинюсей и Валентиной Антоновной. Последняя решила продемонстрировать свои кулинарные способности и сделала Нинюсе пару замечаний относительно ее стряпни. Старуха сначала молча и обиженно дулась, но потом не вытерпела и заявила, «что шестьдесят лет на ее готовку никто не жалился, и вот теперь нашлись такие злыдни, которым все не по нраву, куда ни плюнь».
Слово «злыдни» подействовало на Валентину Антоновну, как красная тряпка на быка. Она, уже не сдерживаясь, понесла на Нинюсю целый шквал оскорблений и упреков: дескать, полуграмотная, необразованная, хорошо устроилась в чужом доме, вместо благодарности наглеет на глазах, чувствует себя полной хозяйкой, неправильно воспитывает ребенка и прочее.
На доносящиеся из кухни крики примчался Сергей. Он попытался усмирить мать, но было уже поздно: Нинюся с позеленевшим лицом бухнула в раковину кастрюлю с неслитой картошкой и как слон протопала в детскую.
Валентина Антоновна проводила ее взглядом, полным едкого презрения, и принялась капать в стакан капли Зеленина.
Ася в это время уже стояла в прихожей, полностью одетая и накрашенная. Она прямо в уличных туфлях прошла на кухню, поманила Сергея пальцем. Тот выглянул в коридор.
— Что?
— Ничего. Как мы уедем?
— Обыкновенно, на колёсах.
— Серёж, я серьезно.
— И я не шучу, — в его голосе послушалось раздражение, — мне надоело их пасти, пусть разбираются сами.
— Ты же понимаешь, что они не разберутся. Будут каждый день чуть не драться, всё это скажется на ребенке.
— Ничего подобного. Вот увидишь, мы уедем, и они станут жить душа в душу. Это просто выпендрёж перед нами.
— Хорошо бы, что б ты оказался прав. — Ася тяжело вздохнула.
— Не расстраивайся, — смягчился Сергей, — и беги, а то опоздаешь. Я сейчас съезжу по делам, а потом вернусь за Стёпой. Встречаемся в два, как договорились.
— Ладно, давай. — Она поцеловала его на прощание и вышла из дома.
На улице стояла жара. Асе сразу же пришлось расстегнуть плащ, и вообще она пожалела, что, уходя, не взглянула на градусник.
Подъехала маршрутка, почти пустая, за рулем сидел пожилой мужик-кавказец, ужасно похожий на Кикабидзе. На полную громкость работало радио.
Ася влезла в салон, совсем сняла плащ, аккуратно сложила его и сунула в пакет. Шофёр-Кикабидзе немного подождал, затем решительно выжал сцепление. «Газель» легко рванула вперед.
Я буду вместо, вместо, вместо неё.
Твоя невеста, честно, честно, ёё!
— неслось из динамика.
Позади Аси сидели две совсем молоденькие девушки и что-то шептали друг другу на ушко. Больше в маршрутке никого не было.
Минут через двадцать Ася уже шла по дорожке к ДК.
В фойе, возле вахты стоял Игорь в строгом темном костюме и при галстуке.
— Привет, — его лицо расплылось в радостной улыбке, — наконец-то! Явилась не запылилась.
— Это ты по случаю моего визита так разоделся? — Ася весело улыбнулась.
— И да, и нет. Не совсем. — Игорь сделал загадочную физиономию.
— Что значит — не совсем? — не поняла Ася. — Сегодня какое-то мероприятие?
— Лично у меня. — Игорь порылся в кармане и достал оттуда маленькую бархатную коробочку.
— Что это? — удивилась Ася.
— Вот, — он бережно открыл крышку, и ее взгляду представилось симпатичное золотое колечко с крохотным бриллиантиком, — мы со Светкой заявление сегодня подали.
— В ЗАГС?
— Ну да. — Игорь глянул на Асю с тревогой. — А что? Тебе смешно?
— Почему смешно, Игорек? — Ася ласково обняла его и чмокнула в щёку, пахнущую одеколоном. — Я так рада. Мы все давно этого ждали.
— Вы ждали? — Он покосился на неё с недоверием. — Вы же все ее терпеть не можете.
— Кто тебе сказал?
— По-твоему, я слепой? Ась, понимаешь… не могу без неё. Знаю, что стерва, а… все равно. — Игорь безнадежно махнул рукой и спрятал коробочку обратно в карман. — Пойдём, что ли, выдам тебе документы.
Они поднялись наверх, в директорский кабинет.
— Садись, — Игорь кивнул на кресло в углу и полез в сейф, — кофе будешь?
— Нет, спасибо, я же из дому.
— Подкосила ты нас своим отъездом, словами не описать. На, держи. — Он кинул на стол Асину трудовую книжку и слегка ослабил галстук. — Ну, скажи на милость, кто теперь повезет девок в Амстердам?
— Кристя.
— То-то, что Кристя, — Игорь недовольно поморщился, — не дело это. Ни черта она не может, ей «Ча-ча-ча» танцевать в самый раз, а не «Ромео и Джульетту».
— Она и не будет. — Ася улыбнулась.
— Ладно, — Игорь тоже улыбнулся, — чего я тебя уламываю, Марсель — он и есть Марсель. Поди, и не вернешься никогда, пацана своего заберешь, и поминай как звали.
— Может, и вернусь, — уклончиво проговорила Ася и, взяв со стола трудовую книжку, спрятала ее в сумку. — Девчонки где сейчас?
— В зале, где им быть. Ждут, я уже их проинформировал.
— Тогда я схожу к ним? Ты не обидишься?
— На что? — Игорь пожал плечами. — Ты вот что, Аська, если вдруг… если приедешь назад, сразу того… не раздумывай даже, топай сюда. Я тебя тут же на две ставки оформлю.
Ася рассмеялась.
— Обязательно. Если приеду.
— Ну, счастливо. Серёжке привет передавай. Я рад, что у вас все наладилось.
