причинила боль своей лучшей подруге. Я потеряла ее.
Боль от ее отсутствия все еще давит мне на грудь каждый день. С каждым вздохом.
Я ожидала, что Уэс простит меня. Но как он может, когда я не могу простить даже себя?
Уэс
Тренер всю тренировку надирал мне задницу.
— Головой в игру, Новак!
Лезвия прорезают лед, и парни кричат. Звуки, которые раньше вызывали у меня прилив адреналина, но я не могу выбросить из головы Вайолет. Она просочилась в мой мозг, как яд.
Я не могу доверять ей. Я видел, что она делала с Треем, своими собственными гребаными глазами. Видел фотографии, на которых она улыбается, стоя перед ним на коленях. Простить ее за Хлою было просто невозможно. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, она наносит мне удар в спину.
Тренер дает свисток, когда на лед выходит высокая девушка. Он кричит ей, что это закрытая тренировка, не то чтобы это когда-либо останавливало кого-либо из хоккейных заек, но она полностью игнорирует его и машет мне рукой с глубоким хмурым выражением лица.
Позади нее прихрамывает библиотекарь. О черт. Я по уши в дерьме.
— Дайте мне пять минут, тренер, — зову я.
Он закатывает глаза, но отпускает меня.
Когда я подхожу к стене, библиотекарша упирает руки в свои хрупкие бедра.
— Мне казалось, я говорила тебе не причинять ей вреда.
Прежде чем я успеваю защититься, вмешивается Аниса.
— Ты не имеешь права так с ней обращаться. Мне жаль, что ты потерял свою сестру, но это был несчастный случай, и ты не воплощение справедливости. Тебе нужно оставить Вайолет в покое.
Мои ноздри раздуваются. Значит, она послала за мной своих единственных союзников в кампусе. Как будто я здесь гребаная проблема. Типичные женщины, защищающие своих, даже когда они не правы.
— Не волнуйся. Я счастлив оставить ее в покое.
— Она тебе не изменяла, и ты это знаешь. Почему она вообще была с тобой, для меня загадка, но Вайолет не такой человек. Она бы так не поступила, и меньше всего с таким дерьмовым парнем, как Трей. Даже если она выбрала тебя, у нее есть определенные стандарты.
Я скрещиваю руки на груди, почти закончив с их небольшим вмешательством.
— Я знаю, что я видел.
До того, как Люк показал мне те фотографии, я бы подумал то же самое. Что Вайолет не была бы способна вот так меня предать. Точно так же, как я не был бы способен поступить так с ней. Мы слишком любим друг друга, чтобы думать, что сможем найти кого-то лучше. Слишком влюблены, чтобы хотеть причинить друг другу такую боль.
Но я сам видел доказательства. Бритт тоже пыталась оправдываться, прислала мне десятки сообщений, умоляя снова быть вместе, но я не купился на это с ней и не собираюсь покупаться на это с Вайолет.
Она уже получила свой второй шанс. Не моя вина, что она его упустила.
Библиотекарша делает шаг вперед, тыча пальцем мне в лицо. Несмотря на то, что она почти на два фута ниже меня, глубокая морщина между ее бровями пугает.
— Послушай меня, мальчик. Эта девушка сладкая, как пирог, и она не заслуживает, чтобы с ней обращались как с собачьим дерьмом. — Проклятие, слетающее с ее губ, почти настолько удивляет меня, что я бы рассмеялся, если бы меня не ругали. Она бьет меня в грудь. — Тебе лучше вырасти и быть тем, кем ты притворяешься, если хочешь заслужить ее.
Я возвращаюсь на коньках к команде, кружу по центру катка, пока тренер произносит ”мотивационную" речь, которая в основном представляет собой список всего, что мы делаем неправильно. Люк толкает меня локтем.
— Что это было?
Я фыркаю.
— Меня мучает чувство вины из-за Вайолет.
— Ты говорил с ней?
— Черт возьми, нет.
— Почему нет?
Я недоверчиво смотрю на него.
— С чего бы это? Ты тоже был там. Ты точно видел, что я сделал. И фотографии.
— Да. — Люк опускает взгляд, водя клюшкой по льду. — Может быть, я тоже имел зуб на Вайолет. За Хлою. Я не подвергал сомнению те фотографии — я просто полностью поверил Трею, потому что так сильно ненавидел Вайолет за то, что она сделала. Но…
— Но что? — Огрызаюсь я, мне не нравится направление, в котором это происходит.
— Но чем больше я думаю об этом, тем больше мне это не нравится. Мы знаем, что за девушка Вайолет. И что за парень Трей. Ты серьезно думаешь, что она разденется посреди ночи в кампусе и позволит ему себя фотографировать?
Это совсем не похоже на Вайолет.
— Я понятия не имею, на что она еще способна.
— Новак! Валентайн! Слушайте сюда!
Мы замолкаем, притворяясь, что слушаем болтовню тренера, пока Люк не добавляет:
— Я прикрою тебя, несмотря ни на что. Но если бы Хлоя была здесь, мы оба знаем, на чьей бы стороне она была.
Вайолет
Аниса занимается, пока я запоем смотрю Netflix, когда кто-то стучит в дверь.
На секунду мое глупое сердце трепещет. Но стук недостаточно сильный, чтобы принадлежать Уэсу.
Аниса открывает дверь, и врывается моя мама.
На ней униформа менеджера отеля — темные брюки и жилет поверх голубых пуговиц, таких светлых, что они кажутся почти белыми, в комплекте с милой маленькой бабочкой.
Она подходит прямо к моей кровати и хмурится.
— Так это то, чем ты была так занята?
Мой взгляд метнулся к Анисе.
— Ты звонила моей маме?
Ее глаза широко раскрыты.
— Нет, клянусь, я этого не делала.
Точно так же она поклялась, что не сообщала об Уэсе декану Форрестеру.
Мама отмахивается от нас.
— Она мне не звонила. После того, как моя дочь в течение трех дней не отвечала на десятки сообщений или звонков, я решила сама посетить кампус, чтобы убедиться, что она все еще жива.
— Ну, теперь ты знаешь.
Она присаживается на край моей кровати, выражение лица смягчается от беспокойства, когда она заправляет волосы мне за ухо.
— Вайолет, что случилось? Что случилось?
Мои глаза жжёт, когда слезы снова наворачиваются.
— Я пыталась тебе сказать. Я говорила тебе, что мне не следует оставаться в кампусе. Теперь Уэс ненавидит меня еще больше, чем раньше, и куда бы я ни посмотрела, куда бы ни пошла, я вспоминаю о Хлое. Я знаю, ты винишь меня в том, что я убила ее и разрушила наши жизни. Это прекрасно. Ты можешь наказывать меня и обращаться со
