Прежде чем Грэйси успела ответить, телефон пастора зазвонил. Он взял трубку.
Я вытаращился на Грэйси.
– Ты же просто сказала «задница».
Она пожала плечами и улыбнулась.
– Обычно я выхожу сухой из воды, поскольку это слово есть в Библии.
– Ты сказала «задница».
– Я знаю.
– У вас есть банка ругательств.
Она выскользнула из халата, явившись нашим взорам в голубом свитере, который так ей шел, что это стоило отдыха на Багамах.
– Это старая банка из-под солений, которая стоит у нас на кухне. Мама ввела это правило для отца, когда он был в семинарии, а он ввел это правило для меня.
– Твой отец тоже ругается?
– Уже нет. В прошлом году он опустошил ее, чтобы оплатить поездку в тематический парк Гарри Поттера во Флориде.
Ее улыбка засияла на полную мощность. И я ужасно захотел ее поцеловать.
– Ты хулиганка. Совсем не такая, какой я тебя представлял.
– Ты тоже, – сказала она. – Сколько дней прошло с тех пор, как ты что-то выкинул? Я и подумать не могла, что ты столько продержишься.
– Может, я пытаюсь измениться. Раньше я уже так делал.
Я сел на деревянный ящик и похлопал рукой по свободному месту рядом.
– Помнишь Награду Хорошего Гражданина в четвертом классе? И что нужно было сделать, чтобы ее получить?
Она кивнула и села на ящик.
– Я очень старался. Все кидались в меня дерьмом, говорили, что я никогда не смогу быть хорошим достаточно долго, чтобы ее получить, но в последний месяц учебного года я ее заработал. Я доказал, что могу себя контролировать. А мистер Викли пропустил мое имя на собрании. Я знаю, что мое имя было в списке, но он назвал всех, кроме меня. Никто мне не верил. Именно тогда я понял, что у всех уже сложилось мнение обо мне. Так чего же их разочаровывать?
– Почему же не стараться еще больше?
– Мне было девять, – сухо проговорил я. – «Старайся еще больше» звучит как родительский совет, а у меня таких советчиков не было.
– Я считаю, – сказала Грэйси, беря меня под руку, – что если одно событие может повлиять на всю твою жизнь, то все, что тебе нужно, чтобы измениться, если ты, конечно, хочешь, – это другое событие.
Я смотрел на ее руку поверх моей. И когда поднял глаза, увидел, что она пристально смотрит на меня.
Вдруг все зашумели.
Грэйси перевела взгляд на отца.
– Что на этот раз?
– Миссис Армстронг поскользнулась на обледеневших ступеньках, и ее отвезли в больницу с переломом ноги. Мы потеряли режиссера.
– Вот это да, – пробормотала Грэйси. – Двойные билеты на все мероприятие, снежная буря, застрявшие животные. А теперь у нас нет режиссера. Ситуация с каждой секундой становится все хуже. – Она цокнула языком. – Легче сдаться. Никто не будет нас винить. Или…
– Или?
Она отпустила мою руку и начала раскачиваться из стороны в сторону на ящике, чуть ли не подпрыгивая.
– Ты знаешь, как сделать так, чтобы все пошло плохо. В этом ты лучший. – Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы обиделся. – И только попробуй сказать, что ты не знаешь, как сделать, чтобы вечер удался!
– Ты пытаешься сделать так, чтобы твой отец меня принял?
Я так не думал, но я должен был спросить.
– Мы уже говорили об этом. Он и так примет.
– Ты пытаешься меня исправить?
– Зачем? Разве ты сломан?
Что-то во мне все-таки было сломано. И я чувствовал, что Грэйси видит каждый надлом. Я пожал плечами.
– Ты сказал, что хочешь измениться, – напомнила она.
– Я сказал: может быть.
– Ты сам сделал первый шаг, когда предложил отцу помощь. Я вижу следующую возможность и просто указываю на нее. Это твой выбор.
Я был рад, что она больше не держит меня за руку. Мои ладони были влажными, как тропический лес.
– Ты так ослеплен своим мнением обо всем, что не видишь правды. Приколы, шутки – они не делают тебя плохим. – Она наклонилась ко мне. – Они делают тебя тобой. Ты многое можешь предложить, Воун. А начать сначала – это и есть суть Рождества.
– Что насчет тебя, Грэйси? Ты бы хотела начать что-то со мной? Или боишься уничтожить свою репутацию?
– А почему ты думаешь, что я не уничтожу твою?
Я чуть не подавился. Грэйси кивнула в сторону сцены, где царил невообразимый хаос.
– Ну?
Долю секунды я пристально смотрел на нее.
– Хорошо. – Можно подумать, что я мог ей сопротивляться. – Я сделаю это.
– Черт побери!
– Еще один доллар, – прокричал пастор Робинсон, на секунду оторвавшись от телефона.
Я рассмеялся.
– Это ведь тоже есть в Библии, разве нет?
– В последнее время он не так снисходителен, – сказала она, улыбаясь и показывая отцу большой палец в знак одобрения. – Думаю, следующим летом он собирается на Гавайи.
Перед глазами у меня встала картина: Грэйси в бикини, а рядом пастор Робинсон в плавках. Я затряс головой, чтобы отогнать видение.
– Ты должна надеть костюм. Где твой пенопластовый ребенок?
– Кто-то из ангелочков спит на нем вместо подушки.
Она встала и потянула меня за собой.
– Эй, пап! У Воуна есть идея.
* * *
Пастор Робинсон согласился продолжить подготовку к спектаклю.
Сообщения о ситуации на дорогах в северной части городка становились все хуже и хуже. На юге дела были немногим лучше, но там транспорт хотя бы двигался. Телефон пастора Робинсона разрывался от звонков и сообщений от тех, кто опоздает или вообще не сможет прибыть. Генерал Грант и генерал Ли, сбившись в кучу с солдатами, отвечали на звонки от своих застрявших в дороге актеров.
– Почему здесь нет мистера Барона? – спросил я. – Разве не он должен заниматься этими звонками?
Это означало, что Шелби-Иосифа тоже не будет, но… Теперь я относился к нему лучше, чем обычно.
– Да, он должен. Так же как и Шелби. – Пастор Робинсон взглянул на свои часы. – Они живут прямо за холмом, так что погода не должна была их остановить.
Я не только слушал, но и думал. Сумасшедший мозг Шерлока заработал.
Мой взгляд метался от солдат Гражданской войны к рождественским костюмам, от арены к сцене.
Грэйси наблюдала за мной.
– Ты снова это делаешь, да? Эту штуку с мозгом. Прямо сейчас.
Я ей не ответил.
– Нам не хватает актеров. «Ребел Йилл» не хватает актеров. Мы могли бы объединиться.
Пастор нахмурился.
