Сначала я пошла в ванную, а затем свернулась калачиком в кровати и погасила керосиновую лампу. В комнате было совершенно темно, только нежный свет звезд проникал через окно. Я прислушалась. Гейвин вернулся в комнату к Джефферсону. Мгновение спустя в смежную дверь вежливо постучали.
– Да?
– У тебя все в порядке?
– Ага.
– Можно, я войду, чтобы пожелать тебе спокойной ночи?
– Конечно, Гейвин, – сказала я.
Он приоткрыл дверь. В его и Джефферсона комнате все еще горела лампа, и я смогла отчетливо разглядеть Гейвина. Он был в одном белье. Гейвин подошел к моей кровати и опустился на колени так, что оказался перед моим лицом.
– Здесь Забавно, правда? Я имею в виду Шарлотту и все такое, но здесь как в другом мире.
– Да, но я все равно рада. Я ненавижу тот мир.
Гейвин понимающе кивнул.
– Но ты же знаешь, что мы не сможем остаться здесь навсегда.
– Да, но мне бы хотелось остаться здесь подольше. Здесь не так уж и плохо. Мы им поможем. Это будет здорово. Мы можем представить, что это наше поместье.
– Ты хочешь сказать, мы будем как владельцы?
– Да, – сказала я. Он рассмеялся.
– Джефферсон, кажется, счастлив. Все в порядке. Пусть все идет как есть. Спокойной ночи, – прошептал он.
– Спокойной ночи, Гейвин. Я так рада, что ты пришел к нам на помощь и теперь с нами.
– Я не мог не сделать этого, – он наклонился и поцеловал меня в щеку. – Спокойной ночи, Кристи.
Я повернулась к нему так, что его губы встретились с моими. Он провел ладонью по моим волосам и встал.
Как только он направился к себе в комнату, я заметила тень, мелькнувшую слева от меня в окне.
– Гейвин! – крикнула я, и он повернулся.
– Что?
– Кто-то только что смотрел в мое окно.
– Что? – Он подошел к окну и посмотрел. – Я никого не вижу. – Он открыл окно пошире и выглянул.
– Гейвин?
– Тсс, – сказал он и прислушался.
– Что там?
– Мне послышались шаги по крыше, но думаю, это всего лишь ветер. Уверен, там ничего нет. Просто тень.
– Сегодня нет Луны и не может быть теней, Гейвин.
– Тогда это, наверное, твое воображение… и все эти истории про Эмили на метле. Ты испугалась? С тобой все в порядке?
Я посмотрела на окно. Уверена, я что-то видела, но не хотела портить нашу первую ночь здесь.
– Да, все в порядке.
– Спокойной ночи, еще раз, – пожелал он и направился в комнату.
– Гейвин.
– Да?
– Не закрывай плотно дверь.
– Хорошо.
После его ухода я лежала, открыв глаза, поглядывая на окно. Я больше не видела ни теней, ни голов. Мои глаза закрылись, и я уснула.
Но иногда, среди ночи, я просыпалась от явного ощущения, что кто-то наблюдает за мной, что он даже находится в комнате!
Несмотря на нашу усталость, утром нас разбудила тетя Шарлотта, которая распевала в коридоре.
– Просыпайтесь, вставайте, сони, давайте вставайте, вылезайте из своих постелей!
Затем послышался ее смех, а через секунду, когда я открыла глаза, увидела Джефферсона, выглядывающего из полуоткрытой двери между комнатами. Край ночной рубашки Лютера волочился по полу за ним, когда он, быстро вбежав в мою комнату, прыгнул на кровать ко мне.
– Проснись, Кристи. Проснись, – тряс меня за руку. – Гейвин не хочет вставать, – пожаловался Джефферсон.
Я застонала, затем потерла глаза и приподнялась на локтях. Солнечный свет заливал комнату, в его лучах пылинки казались крошечными алмазами, летающими в воздухе.
– У нас впереди длинный день, Джефферсон, – объяснила ему я. – Мы еще не отдохнули.
– А я отдохнул, – объявил он. – Я хочу позавтракать и пойти рисовать вместе с тетей Шарлоттой. Она нас зовет. Идем, – он снова потянул меня за руку.
– Хорошо, хорошо.
Я глубоко вздохнула и посмотрела в окно, вспоминая свои ночные страхи.
– Иди, умойся, и я помогу тебе одеться, – сказала я.
Он приподнял рубашку Лютера до щиколоток и поспешил в ванну, сверкая пятками. Только я надела блузку и юбку, как в мою дверь вежливо постучали. Повернувшись, я увидела Гейвина, который уже поднялся и оделся.
– Знаешь, сейчас всего половина седьмого утра, – пожаловался он и зевнул. – Как ты? Ночные кошмары не донимали больше?
– Это были не кошмары, Гейвин. Кто-то действительно заглядывал в окно этой ночью. Кто-то был здесь. Думаю, он возвращался после того, как мы уснули.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулся он, похлопав себя по животу. – Знаешь, я проголодался. Интересно, что у них на завтрак?
В комнату ворвался Джефферсон. Он был совершенно бодр и даже попытался причесаться. Я помогла ему одеться, пока Гейвин умывался, а затем я тоже умылась и кое-как привела себя в порядок. Запах жареного мяса быстро проник в коридор и на лестницу. Когда мы вошли на кухню, Лютер уже доедал свой завтрак. Шарлотта была одета в свое очередное платье, расшитое пуговицами различных цветов. На каждом плече было пришито по огромному розовому банту.
– Доброе утро. Хорошо выспались? – спросила она. – Здесь прошлой ночью был Песочный человек. Я слышала, как он ходил по дому, а вы?
– А, вот кто это был, – сказал с улыбкой Гейвин. Его глаза озорно блеснули. Он ждал, что я расскажу о той тени в окне.
– Я не слышал никакого Песочного человечка, – удивился Джефферсон.
– Это потому, что уже спал, и он посыпал тебе на глаза песок сновидений, – объяснила Шарлотта. – Ну, рассаживайтесь. Мы сначала должны хорошо позавтракать, а затем займемся делами, правда, Лютер?
Лютер хмыкнул, залпом выпил свой кофе и встал из-за стола.
– Я собираюсь во двор, – сказал он и посмотрел на Гейвина, – в сарай.
– Я приду туда сразу же после завтрака, – пообещал Гейвин.
Лютер кивнул и вышел.
– Все будут яичницу с беконом? – спросила Шарлотта. – Я поджарила глазунью только с одной стороны, и теперь она походит на забавную рожицу.
– Пахнет замечательно, тетя Шарлотта, – заметила я. – Вам помочь?
– А все готово уже. Садитесь, и я буду обслуживать вас так же, как я это делала для папы и Эмили много лет назад.
Тетя Шарлотта накрыла на стол, села и рассказывала, пока мы ели, о своей жизни, когда она была маленькой.
– После смерти папы Эмили превратилась в мисс Босси Науф, все изменилось, – печально проговорила она. – У нас больше не было таких завтраков. Эмили заставила нас продавать большую часть яиц в бакалейную лавку в Апленд Стейшн.
– А старуха Катлер? – поинтересовалась я. – Ваша старшая сестра, Лилиан?
– О, – выражение ее лица стало странно задумчивым. – Она жила далеко и вышла замуж, когда я была совсем маленькой, – быстро сказала она, – и я редко ее видела, но Эмили всегда на нее жаловалась. Эмили всегда на всех жаловалась, – прошептала она, как будто Эмили была в соседней комнате и могла услышать. Затем хлопнула в ладоши и улыбнулась. – Сначала я покажу Джефферсону краски и кисти, а потом мы поднимемся на чердак, и вы сможете подобрать себе одежду, хорошо? Правда, это мило?
