У Молли вытянулось лицо.
— Вы обещали, — обиженно распахнув глаза, протянула она.
Я молча вздохнула.
— Ну да, обещала. Но я же не знала, о чем вы меня попросите.
— У меня на примете есть человек, который идеально вам подойдет, — медленно произнесла она. — Получится у вас что-то или нет, вашей работы он точно не испугается.
— А вы откуда знаете? — не поверила я.
Однако у меня проснулось любопытство, что это за парень такой. Не настолько, конечно, чтобы с настойчивостью самоубийцы стремиться на очередное свидание вслепую.
— Знаю, и все, — твердо заявила она. — Это самый лучший, самый замечательный парень, которого я когда-либо встречала.
— Тогда почему вы сами не с ним? — подозрительно спросила я.
Да если бы мне давали десять центов за каждого «идеального» парня, которого подруги почему-то норовили спихнуть с рук, я бы уже миллионами ворочала!
— Потому что я предпочитаю девушек, — недоуменно пояснила Молли.
У меня глаза на лоб полезли.
— А вы и этого не знали? — недоверчиво спросила она.
— Н-нет.
Я опять почувствовала себя последней дурой. Полтора года работаю с человеком, а до сих пор ничего не знаю ни про ее институтские занятия, ни про нетрадиционную ориентацию.
— Ох… — Молли снова залилась краской. — Надеюсь, вы ничего не имеете против? Я… я думала, вы знаете.
— Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто ругаю себя за то, что не интересовалась.
Молли пожала плечами.
— Ну, я не афиширую. Кое-кто из старших компаньонов, наверное, не одобрил бы. Тайны не делаю, но и на каждом углу не кричу.
— Вот как? А подружка у вас есть?
— Есть, — кивнула Молли. — Да вы ее видели. Франческа. Приходит ко мне сюда на ланч пару раз в неделю. Работает в «Ньюйоркере».
— Так она ваша девушка? — недоверчиво спросила я. Да, Франческу я видела — темноволосый чертенок с усыпанным веснушками носиком. Сейчас я действительно припоминаю, как нежно Франческа и Молли к друг другу относились — эти объятия при каждом удобном случае, общие шутки, нежные прикосновения… Надо же, и как у меня картина не сложилась? — Ну да, разумеется, она ваша девушка.
Молли улыбнулась.
— Она прелесть. Буду просто счастлива, если вы с ней познакомитесь. Если, конечно, захотите.
— Конечно, — сказала я, снова чувствуя угрызения совести. — И сколько вы уже вместе?
— Два года. Она замечательная.
— Повезло вам, — тихо сказала я.
Они и впрямь созданы друг для друга. Хм, может, вся беда в мужчинах? Почему я не лесбиянка? Хорошо бы отбросить стереотипы, касающиеся отношений между мужчиной и женщиной, где женщине отведена вторая роль, а мужчине надлежит быть добытчиком и хозяином в доме!
— Мне повезло, что я ее встретила, — согласилась Молли. — Хотя и у нас трудностей достаточно. Я готова прожить с ней всю жизнь, но в Нью-Йорке мы пожениться не можем. А родители от меня фактически отказались, когда я выложила им правду.
— Извините, — пробормотала я.
Я задумалась. Последние две недели — да что там, пожалуй, последние три года — я настолько погрязла в собственных неудачах, что наличие у других людей проблем еще похлеще моих перестала осознавать. И как я могла ныть и жаловаться, тем более перед Молли?
— Извините, — снова пробормотала я.
— Не стоит. Вы ни в чем не виноваты. Только подумайте насчет того парня, ладно? Он вам идеально подходит. Да и в любом случае, приятно будет встретиться с кем-то, кто не испугается вашей работы.
Я, вздохнув, посмотрела на Молли. Глаза ее за толстыми линзами очков смотрели почти умоляюще.
— А откуда вы его знаете?
— Он со мной в одной группе. Очень умный.
— Так вы устраиваете мне свидание со студентом, которому едва за двадцать? — испугалась я.
Молли рассмеялась в ответ.
— Да нет, ему тридцать три. Он несколько лет проработал бухгалтером, а в юридический поступил только в этом семестре, переехав в Нью-Йорк. Хочет круто изменить свою жизнь, вот и решил попробовать себя в юриспруденции. Ну что, попытаете счастья? Пожалуйста!
— Но он студент. С какой стати ему встречаться с женщиной, которая десять лет работает в юридической фирме?
— По-моему, Харпер, для него это не важно. Да и вам вряд ли стоит беспокоиться.
Я хотела возразить, объяснить Молли, что у меня, скорее всего, ничего не выйдет со студентом, у которого в карманах ветер свищет, а цель жизни — не завалить курсовую, которую я сдавала десять с лишним лет назад. Но тут я вспомнила пророческие, хотя и обидные, слова Шона, сантехника-ирландца. «Может, вы не там ищете», — сказал он тогда. Как ни противно было признавать — ведь он мне столько грубостей наговорил, — он мог быть прав. Я встречаюсь только с теми, кто зарабатывает столько же — ну почти столько же, — сколько я, потому что боюсь поставить мужчину в неловкое положение. А вдруг проблема и вправду коренится именно в этом? Может, мне действительно стоит поискать где-то еще?
— Хорошо, — через силу выдавила я.
Ужасно не хотелось тащиться на очередное свидание. Но у Молли был такой вид, как будто она вот-вот упадет на колени и начнет меня умолять. А я проявила неслыханную черствость, проморгав две такие важные для нее вещи — учебу в институте и нетрадиционную ориентацию. Если я могу хоть как-то загладить вину, согласившись пойти на свидание, надо идти.
— Подождите, — вспомнила я еще кое-что. — А мне не придется прикидываться глупой блондинкой?
— Да нет, никаких блондинок, — улыбнулась Молли. — Будьте самой собой.
Я неохотно кивнула, а Молли поскакала звонить таинственному незнакомцу. Через три минуты она вернулась с радостной улыбкой до ушей. Завтра вечером мы встречаемся с ним в британском пабе «Меткий бросок», недалеко от моего дома. Молли записала в блокнот название и адрес паба, отметила время встречи и, вырвав листок, вручила его мне.
— Не опаздывайте! — весело напутствовала она.
Я посмотрела сначала на листок, потом на Молли. Заставила себя улыбнуться и попыталась взглянуть на все это с оптимистичной точки зрения. В конце концов, ну что страшного может случиться?
«Рано радуешься», — предостерег внутренний голос.
На следующий вечер в семь двадцать, наконец покончив с работой и объяснив расстроенным подругам, что произошло у нас с Мэттом, я сидела в «Метком броске», нервно барабаня пальцами по стойке бара. В пабе оказалось гораздо меньше народа, чем я думала; наверное, я попала в затишье — уже закончился «счастливый час», когда тут, наверное, яблоку негде упасть, а до ночной программы с диджеем и танцполом оставалось еще почти три часа. Сейчас людей было раз-два и обчелся: я, еще несколько человек моего возраста на табуретах у барной стойки, какие-то парни, играющие в дартс в дальнем углу, и бармен, неторопливо протирающий бокалы.
