Я сидел у стойки бара в своем ресторане и размышлял, где бы мне разыскать интересного дизайнера. Просматривая рекламные объявления, я не мог найти ничего подходящего. И, бросив это неблагодарное дело, отправился по Старому городу – осматривать интерьеры кафе, ресторанов и баров. После десятка обойденных мной заведений я пришел к выводу, что ремонт делать не буду, но на всякий случай в одном оригинально оформленном ресторане прочел табличку, на которой стояли имя и фамилия работавшего над ним дизайнера. Набрав номер указанного телефона, я услышал довольно знакомый голос, но вникать не стал и договорился о встрече у себя на работе.
Мы не встречались с ним года три, за это время он совершенно не изменился и даже, как мне показалось, помолодел. Когда он вошел, я очень удивился и обрадовался, поднялся ему навстречу:
– Привет, какими судьбами? Давно тебя не видел! Садись, чаю попьем!
Вит радостно протянул мне обе руки:
– Да мне позвонили, сказали, нужно что-то по дизайну.
– Так это я звонил! – признался я. – Хочу здесь что-нибудь изменить.
Вит окинул взглядом все помещение ресторана и удивленно спросил:
– А зачем? Тебе не жалко? Тут все вовсе не плохо!
Мне не хотелось его загружать своими проблемами, и я просто сказал:
– Знаешь, все надоело! Хочется чего-нибудь новенького.
Вит снова замотал головой:
– Я бы ничего не делал. Мне нравится. Но хозяин – барин, если надо, сделаем!
Мы сели с ним за стол и стали делиться новостями, что произошло за то время, пока мы не виделись. Вит признался:
– Знаешь, меня уже давно тянуло к тебе зайти! В моей жизни сейчас такой кавардак, не знаю даже, как с этим справиться. Года два назад я встретил одну девчонку, молоденькая еще, двадцать два года.
Я, округлив глаза, пошутил: – Если учесть, сколько тебе сейчас, ты почти педофил! Нет, это грубо, лучше – почти Набоков. Ее, случайно, не Лолита зовут?
Вит, усмехаясь, отмахнулся.
– Нет, не Лолита, ее Яна зовут. И знаешь, если честно, для меня это все не так просто.
Мне показалось, что его глаза стали влажными, и я, извиняясь, сказал:
– Не бери в голову! Это я от зависти! И что, так серьезно? У тебя же супер-жена, любой позавидовать может. Или она от тебя ушла?
Его лицо исказило гримасой, как от зубной боли.
– Нет, она не ушла! Мы вроде как вместе живем. Но она знает про Яну.
Я, присвистнув, спросил:
– Неужели застукала с поличным?
Вит повесил голову, как обвиняемый на скамье подсудимых.
– Да я сам сказал!
Мне стало его жалко, и я видел, что он ждал от меня какого-то сочувствия и понимания, но мне этого не хотелось.
– Через двадцать лет тебе будет семьдесят три. Конечно, природа-матушка и всевышний могут наградить тебя здоровьем, и тебе не придется подносить ночной горшок, когда ты будешь больной лежать в постели. Да я и сомневаюсь, что она тебе его принесет. В это время ее будет ласкать молодой сильный любовник! А вот твоя жена, вполне вероятно, не даст тебе возможности наложить под себя… Ты обманываешь себя. Это лживый роман.
Перспектива обделаться в постели Виту как-то не понравилась, и он сказал:
– Я не хочу до этого дожить! Я не хочу стареть. Моя мечта – умереть, пока я молодой. И, может, даже на ней!
Представив, как это произойдет, я предложил свой вариант кончины:
– Предпочитаю, чтобы лучше умерли подо мной!
И мы на какое-то время замолчали, отхлебывая остывший чай из изящных фарфоровых чашек.
– Ну, удивил ты меня! – прервал я затянувшееся молчание.
– Да я и сам себе удивляюсь, – отозвался Вит.
– А что, вот так просто – погулял и обратно в семью – не мог? Обязательно надо было жене рассказать? Ты что, садист? Я думаю, что если в один прекрасный день твоя жена придет и скажет, что у нее появился другой мужчина, ты просто с ума сойдешь! И забудешь свою малолетку в одно мгновение, не сомневаюсь!
Вит посмотрел на меня своими грустными голубыми глазами:
– Не знаю! Может быть, и сойду, но без Яны просто жить не могу!
– Тогда закупай «виагру» или еще что и заканчивай жизнь, как хотел.
Мы еще немного посидели, поговорили на другие темы, совершенно забыв, ради чего встретились, и он ушел, оставив мне свою необычную визитку, на которой были изображены разные куклы. Тем вечером я долго не мог заснуть, представляя себе, каково это – влюбиться в такую молодую девушку, что в ней можно увидеть, кроме юного тела. И не мог найти ответ.
На следующий день он пришел ко мне безо всякого звонка, улыбающийся и очень довольный. Протянув мне руку, он сказал:
– Как я рад, что мы с тобой вчера поговорили! У меня даже на душе легче стало. Сегодня я сказал жене, что буду работать у себя в мастерской, а сам поехал к Яне! И все спокойны. То же самое я скажу Яне, а сам потом поеду домой, к жене.
Я посмотрел на него с сожалением:
– Теперь у тебя начнется ну очень интересная жизнь! Ты прямо как сапер!
– Да ерунда! Все будет хорошо. Поехали, я тебе лучше свой музей покажу.
Немного поразмыслив, будет мне это интересно или нет, я отказался, сославшись на дела, но он настаивал, обещая, что мне понравится, и я согласился быть напротив Рижского вокзала через пару часов.
В Риге это, наверное, самое людное место. На перекрестке под красный свет светофора собираются сотни людей в ожидании, пока машины, злобно рыча, стартуют со своих мест, грозя задавить каждого, кто сунется на проезжую часть. Потом наступает пора пешеходов, и они лавиной высыпают на дорогу, друг другу навстречу, пытаясь успеть перейти за один раз всю проезжую часть до вокзала. Но это мало кому удается, и они опять нетерпеливо застывают на островках тротуаров перед красным светом. Я стоял посреди этой толпы, которая, подобно морским волнам, то нахлынет на перекресток, то растечется по всему тротуару и мостовой, и крутил головой, пытаясь среди людей найти Вита, но мне это не удавалось. В кармане задребезжал телефон, это звонил Вит:
– Я прямо напротив тебя на следующем углу, возле входа в «Макдоналдс».
И тут я увидел, как с противоположной стороны он машет мне рукой.
Музеем это назвать было трудно, скорее выставкой креативных изделий имени Вита. Она находилась в глубоком подвале. Чтобы туда попасть, надо было пройти сквозь арку, ведущую во внутренний двор, зайти в один из подъездов, а там уже находилась массивная металлическая дверь со множеством замков и задвижек. Вниз вела почти отвесная лестница с узкими ступенями и деревянными перилами, без которых спуск был просто опасным для жизни.
Преодолев все эти препятствия, я оказался в очень милом подвальчике, искусно подсвеченном старинными лампами. Вит подробно рассказывал мне о вещах, расположенных на полу, стенах и даже потолке, это было необычно и мне все очень нравилось.
