сейчас, маман, начинай молиться, чтобы не то, что твой внук, а хотя бы Юля была жива. А не то… я тебе клянусь, я отберу у тебя все! Акции, деньги, положение! Все, за что ты так трясешься! Теперь, будь добра, езжай-ка ты… домой!
― Я сделала это ради тебя, — ответила мать, взирая на него глазами полными слез.
― Успокаивай себя этим чаще, а главное, громче, — отрезал Дима, — Потому что, видимо, только это позволяет тебе спокойно спать по ночам.
В этот момент ему позвонил Руслан Баринов:
― Север пробил, чьих это рук дело. Подъезжай через пару часов. Адрес скину.
В назначенное время Орлов вместе с вызвавшимся генералом и охраной подъехали на заброшенный склад. В центре помещения находился привязанный к стулу избитый депутат Евгений Симбирев.
― Это что за…?! — заорал генерал Михеев, — Да ты охренел, Северов! Ты на условно досрочном, мать твою! Я же при исполнении!
― Мой член уже салютует, товарищ генерал! — хмыкнул Вадик.
― Дима, я не потерплю этот беспредел! Вы мне еще за убитого Алиева ответите, гады! — возмущался полковник, обращаясь к Барину и Северу.
― Не заливай, начальник, я к Алиеву ниче не имею, — отрезал Барин, явно придуриваясь, — Мое алиби твердо как ледник до глобального потепления!
― Дима, я… это… — мямлил возмущенный генерал.
― Орлов, ты просил, я помог, — сказал Север, — От тебя еще дорога нужна. Через горы. Спокойная. Товар доставить.
― Да я ж тебя посадить могу даже за разговор такой, падла! — не унимался красный от бешенства Михеев, — Да вы совсем охренели?! Один на условно досрочном, а этот, — кивнул в сторону Баринова, — у меня на тебя и твоих людей пять или шесть уголовных дел заведено!
― Пиздец, уже ощущаю легкий бриз между ягодиц! Алё, начальник, у меня легальный бизнес, — парировал Барин, — Сначала докажи, а потом предъявы кидай. А Север вообще детские игрушки доставляет. Через горы.
― И этого вот, угомони, а? — Северов кивнув в сторону взмокшего от праведного гнева и возмущения Михеева.
― Замолчи, Михалыч, — шикнул на генерала Орлов, не отводя взгляда от своего одноклассника и бывшего друга далекой юности.
― Эта падла организовала поджог на твоем заводе, — сказал Северов, — Потом стала сливать по своим каналам в сеть фальшивый компромат на тебя, а через своих друзей в госдепартаменте подставить решила.
― За что? — спросил Орлов, подойдя ближе к своему бывшему другу.
― За что?! — прошептал избитый Симбирев и засмеялся. От его жуткого, злорадного смеха Диме стало не по себе. — За что?! А за то, что тебе, Дима, всегда прет! Родился в богатой семье с золотой ложкой во рту, лучшая школа, Гарвард, готовый папочкин бизнес, все тебе доставалось легко! И хер с ним! — орал как сумасшедший Симбирев, плюясь кровью, — Но только Лена была моей. Я ж с пятого класса ее… А ты ее у меня украл! МОЮ Лену украл!
― Лена всегда относилась к тебе как к другу. Ничего большего, — ответил Орлов.
― Нет, ты не знаешь… Ты уехал в свой чертов Гарвард, а мы сблизились. Я бы ее доломал и она бы стала моей, но тут вернулся ты и все испортил! Сволочь! Приперся американским принцем на белом коне и увез ее от меня! Как же я тебя ненавижу! Это ты ее убил! Ты ее убил! Ты отнял ее у меня! — орал как обезумевший Симбирев, пытаясь вырваться из тесных веревок и накинуться на него.
― Пятьдесят человек, Женя, Господи! — шокированный Дима отшатнулся от него. — Заживо сгорели ПЯТЬДЕСЯТ человек! У них же дети, семьи… Ты ненормальный! Лена была смертельно больна! — он обхватил голову руками и прикрыл глаза от неспособности поверить в людскую жестокость. — Я знал, что вы общались, пока меня не было. Она мне сама рассказывала. Лена любила тебя как друга. А женой была моей. А ты… из-за глупой детской ревности… заживо… пятьдесят человек… — Дима тряс головой и просто не мог в это поверить. — Где Юля? — спросил он, — Где ты ее держишь?
― Хана твоей новой женушке-шлюшке! — засмеялся Симбирев, глаза которого мало напоминали человеческие.
― По-хорошему прошу, Жень, скажи, где моя жена?
― У Минаева, — если можно убить человека одной фразой, то Симбиреву только что это удалось, — Вот теперь ты, сволочь, узнаешь, каково это терять того, кого любишь! — злорадствуя, загоготал он, — Вот сейчас ты поймешь, что я чувствовал все эти годы! Володя на ней живого места не оставит!
Северов выругался сквозь зубы и, протягивая ему пистолет, спросил:
― Орлов, или ты его сейчас пристрелишь, или можно я? Я резко!
― Дима, — вмешался генерал, — Давай, по закону, я сделаю запрос и…
― И че? — взбеленился Баринов, — Пока твой запрос рассматривать будут, от Юльки опять один фарш останется. И че-то я не уверен, что ее снова соберут!
― Без обид, начальник, — встрял Север, — Но твои возможности против Минаевских, это хуйня на постном масле, — он кивнул в сторону Симбирева: — Даже этот жизнерадостный рахит покруче тебя будет. Это ж ты у нас, гордая птица, взяток не берешь. А твои товарищи, ой как нажились на этом деле! Эта гнида им всем проплатила! Валить Минаева надо, Дима. Я уж точно это сделаю. Барин тоже. Ты с нами?
― Да вы вообще оборзели! — рявкнул генерал, размахивая кулаками, — Вы че творите?!
― А тебе начальник не надоело, трупы девок изнасилованных и убитых после знакомства с Минаевым в лесу откапывать, а? Их же из-за побоев твои люди даже опознать не могут! — спросил Баринов. Генерал скалился, но молчал, так как Руслан был абсолютно прав. Об извращениях губернатора знали все, только вот доказать ничего не могли. Минаев мастерски заметал следы. — Вот и не мешай тогда. Мы свое правосудие организуем!
Орлов обдумывал поступающую информацию и старался отгонять от себя проплывающие кадры жутких издевательств над Юлей. Он должен собраться сию минуту. В первую очередь Дима обязан вытащить жену из очередного кромешного ада.
― Михалыч, ты по закону хотел? — обратился он к генералу, — Север, кроме чистосердечного от Симбирева, есть
