задавать мне вопросы. Я предупреждал твоего отца, чтобы он прекратил это дерьмо, но он при помощи секс-рабынь финансировал торговлю оружием.
Эрл упоминал что-то похожее. В то время главное отделение в Техасе все еще занималось торговлей людьми, но у них было слишком много проблем из-за русских и мексиканцев, поэтому поставки прекратили. К счастью, это произошло за много лет до того, как я стал частью клуба.
– Не притворяйся, что ты убил моего отца, потому что тебе было жаль бедных секс-рабынь. В тот день ты жаждал крови. Ты просто хотел убивать, а мой отец и его братья по клубу стали удобной мишенью.
– Я не отрицаю этого. И чертовски уверен, что не стану извиняться за это. Твой отец заслуживал смерти, и он бы тоже без колебаний убил меня. Оглядываясь назад, я бы убедился, что тебя там нет, чтобы ты не смог наблюдать за этим.
Я предположил, что услышал извинение, которое Лука Витиелло способен был принести. Марселла упомянула, что ее отец не имел привычки извиняться. Мы замолчали и просто смотрели друг на друга. В глазах Луки отразились то же недоверие и отвращение, что и у меня.
– Черт, это кажется неправильным.
– Я не нуждаюсь в твоей гребаной клятве, но хочу, чтобы ты дал слово, что не причинишь вреда Марселле и поможешь нам с другими байкерами.
– Даю тебе слово. Удивлен, что тебя это волнует. Разве слово байкера чего-нибудь стоит в твоих глазах?
Лука пожал плечами.
– Если ты не сдержишь слово, я все еще могу выследить твоего брата Грея.
Я впился в него взглядом.
– Не приближайся к нему, Витиелло. Он никому никогда не причинял вред, и это не изменится.
Я чертовски надеялся, что это было правдой. Грею нужна была мощная поддержка, и я беспокоился, что он будет искать ее в другом мотоклубе или, быть может, в восстановленном «Тартаре».
Лука лишь холодно улыбнулся. Черт, Белоснежка, как я должен был это сделать?
– Где Марселла?
Мускул на щеке Луки напрягся.
– Дома. Она знает, что я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой. Но не считаю, что держать ее рядом хорошая идея, так как нам все еще нужно уладить дела.
– Ну, или если тебе придется пристрелить меня.
Лука ничего не ответил.
– Если ты меня отпустишь, сначала мне нужно будет кое о чем позаботиться, прежде всего поговорить с мамой, а потом я хотел бы поговорить с Марселлой. Как я могу с ней связаться?
– Приходи в «Сферу», и я организую встречу.
Мне пришлось сдержать едкий комментарий. Это была бы горькая правда для Витиелло, поэтому я дал ему некоторую поблажку, но был уверен, что не стану спрашивать его каждый раз, когда решу встретиться с его дочерью.
– Ты уверен, что никто из твоих людей случайно не выстрелит в меня, посчитав, что я в бегах?
– Мои люди делают так, как я говорю.
– Уверен, что так и есть, – сказал я. – Твоя репутация держит их в узде.
– Дело не только в этом. Семья основана на верности. Тебе этого не понять.
– Верность никогда не должна проявляться вслепую. Ее нужно заслужить, и мой дядя и многие братья по клубу выбрали путь, который я не мог поддерживать.
– Что насчет остальных? Мы не всех убили.
– Как я уже и сказал, мой брат неприкосновенен. Он ребенок и не причинит неприятностей без Эрла. Зная его, думаю, он станет механиком и будет заниматься своими делами в глуши Техаса с моей мамой. Она тоже неприкосновенна.
Лука мрачно улыбнулся.
– Не уверен, что доверяю твоей оценке безобидности брата. Но Марселла попросила меня пощадить его и твою мать, так что ради нее я сделаю это, пока твой брат не даст мне повод посчитать его опасным для моей семьи.
– Он не даст повод. Грей не мстителен.
– Ты уверен, что он не будет возражать, что ты убил его отца?
Я не видел Грея с тех пор, как ему удалось сбежать. И не знал, о чем ему было известно, но уж точно не о том, что я убил Эрла.
– Если ты не распространил эту информацию, никто не узнает, что я убил Эрла.
– Значит, ты не планируешь говорить ему.
Грей заслуживал правды, но я боялся, что она выведет его из себя и еще больше усложнит мою работу по поиску байкеров, желающих убить Марселлу. Хотя слух о том, что я стал предателем, скорее всего, уже распространился, так что это только вопрос времени, когда за мою голову назначат награду.
Лука указал на дверь.
– Ты можешь идти.
Меня охватило удивление. Я все еще думал, что он не пойдет на это. И все еще не был на сто процентов уверен, что не закончу с пулей в затылке, когда повернусь к нему спиной.
– Полагаю, мой байк превратился в пепел, верно?
– Мы сожгли все дотла.
Я кивнул, на самом деле не удивленный.
– Что насчет собак?
Они не были моими, и я никогда им полностью не доверял, но в том, что Эрл превратил их в боевые машины, не было их вины. Они заслуживали лучшего.
– Один из наших охранников, Гроул, взял одного и нашел место в приюте для остальных. Не спрашивай меня где. Он единственный, у кого есть сердце для таких зверей.
Лука повернулся и вышел из камеры. Развернувшись ко мне спиной, он показал, что не боится меня. Но он все еще слегка прихрамывал, хотя и пытался это скрыть. Я осторожно последовал за ним, по-прежнему опасаясь его мотивов. Снаружи, в длинном коридоре, ждал высокий мужчина в татуировках, который отводил меня в камеру.
Лука кивнул ему, и я ожидал, что Гроул вытащит пистолет и всадит пулю мне в голову. Однако вместо этого он жестом пригласил меня следовать за ним. Под мышкой он нес охапку одежды. Я огляделся, но больше никого не увидел. Лука по-прежнему наблюдал за мной с оценивающим выражением лица. Он думал, что я недостаточно хорош для его дочери, но я докажу, что он ошибается, а еще докажу Марселле, что она может мне доверять.
Гроул остановился в душевой и положил одежду на скамейку перед шкафчиками. Душевые кабины были чистыми и довольно современными. Лука и его люди, вероятно, мылись здесь после пыток. На моей коже все еще была кровь Эрла и моя кровь, смешанная с потом и грязью. Я начал снимать футболку, когда понял, что Гроул прислонился к стене, но не наблюдая за мной, а сосредоточившись на экране телефона.
– Ты собираешься приглядывать за мной, чтобы я не наделал глупостей? – сухо спросил я.
Он кивнул.
Я поморщился.
Часть футболки прилипла к ране у меня под ребрами. С рывком она оторвалась.
– Дерьмо, – пробормотал я, когда начала сочиться кровь.
– Надо наложить швы, – пробормотал Гроул.
Я приподнял бровь.
– Ага, спасибо. Но если ты не заметил, я был занят гниением в камере.
Снова кивок.
– Так это ты позаботился о собаках?
– Они заслуживают лучшей жизни.
– Спасибо.
Гроул кивнул.
– Доверие Луки нужно заслужить. Раньше я был врагом. Но теперь нет.
Я снял оставшуюся одежду.
– Сомневаюсь, что ему это нужно на самом деле.
– Если бы он хотел твоей смерти, ты был бы мертв, но он дал тебе шанс, который мало у кого есть. Не облажайся.
Я со стоном вошел в душ.
Тридцать
