более соответствующим тому, что делают другие популярные бары. Может быть, добавим бильярдный стол.
Тесси фыркает.
Хаулер напрягся, выражение его лица стало угрюмым.
— Думаешь, ты можешь сделать лучше?
Соломон потирает лоб, голова уже болит.
— Не надо. Не начинай.
Тесси поднимается, как будто это вызов.
— Вообще-то, я могу. — Закончив сделку с Хаулером, она окинула Соломона взглядом. — Это место может быть впечатляющим. — Она вскидывает руку. — Я вижу кабинки от стены до стены. Темные кабинки. Музыкальный автомат останется. Добавим освещение по настроению. Может быть, окно от пола до потолка? О! Гаражные ворота! — Остановившись посреди бара, она раскидывает руки, словно обнимая пространство вокруг себя.
Соломон кивает.
— Это отличное помещение. Мы планировали многое сделать сами, чтобы сократить расходы.
Тесси поднимает брови.
— Я могла бы это сделать.
Он уже качает головой. Меньше всего ему хочется, чтобы Тесси была на лестнице. Тесси, таскающая большие предметы. Тесси на седьмом месяце беременности, разбивающая десятифунтовым молотком все дерьмо из каменной кладки.
Не хватало еще, чтобы она летела восьмичасовым рейсом и три часа торчала в машине. Ей нужно быть у него дома, без каблуков, отдыхать.
— Нет, — говорит он. — Нет, черт возьми.
— Да, Соломон. Да, черт возьми. — Она хватает его за руку, трясет ее и пританцовывает на месте. — Пожалуйста. Позволь мне помочь вам. Я могу заказать все через своих поставщиков по себестоимости. Все, что тебе нужно будет сделать, — это подвигать своими большими мускулами.
Он открывает рот, чтобы сказать "нет", но не может. Потому что вот оно. На ее лице. Он на крючке. В ее великолепной голове уже летают цвета Pantone.
— Ладно, черт возьми, — рычит он, одновременно забавляясь и раздражаясь тем, как быстро она заставила его уступить.
Она взвизгивает и прижимается поцелуем к его бородатой щеке.
Господи. Вот как выглядит его гребаное будущее? Завязывать себя в узлы, спотыкаться, чтобы дать ей все, что она хочет? Господи. Он в полном дерьме.
И все же он сделает все, чтобы удержать ее в Чинуке.
Хаулер бросает на него язвительный взгляд предательства.
— Это мой бар, — ворчит он.
— Наш бар, — отвечает Соломон.
— Ну конечно же, ты разыгрываешь эту карту после семи чертовых лет.
Блестя глазами от возбуждения, Тесси любовно проводит руками по кирпичной стене.
— Мы могли бы перекрасить это дерьмо в цвет Pantone.
— Какой, на хрен, Pantone? — пробормотал Хаулер, терзая рукой свои светло-русые волосы. — Ты не покрасишь этот кирпич. Это учреждение.
Соломон фыркает на театральность.
— Мы писали на этот кирпич. — Он гордо кивает на Тесси. — Ты хочешь, чтобы это было сделано? Она — моя девушка. Она этим зарабатывает на жизнь.
— И я сделаю это бесплатно, — говорит она с самодовольной улыбкой. — Бери или уходи. Потому что я безработная, и я просто балдею от хорошей истории про Золушку.
— Отлично. — Ворча, Хаулер шлепает липким меню по груди Соломона. — Тебе лучше придумать лучшее меню на Аляске.
— Конечно, придумаю. — Взгляд Соломона останавливается на Тесси.
Его сердце сжимается.
Черт возьми, ему нравится, как она выглядит в его баре.
Сегодня вечером он будет любить то, как она выглядит в его постели.
Через тридцать минут Соломон мчит грузовик по извилистой гравийной дороге. Когда они проезжают через рощу темных вечнозеленых деревьев, в поле зрения появляется хижина. Тесси выпрямляется и поворачивается к нему.
— Это оно?
Он заезжает на подъездную дорожку, глушит двигатель.
— Это оно.
При беглом осмотре обширного двора она улыбается. Домик Соломона — не такая уж мрачная и полуразрушенная хижина, как она себе представляла. Напротив, это причудливый V-образный домик, приютившийся на опушке бореального леса. Как стильный недостроенный горнолыжный домик в Колорадо. Нарубленные дрова сложены в пирамиду рядом с топором. К двери ведет каменная дорожка. Ветряные колокольчики из дутого стекла висят на деревьях, окружающих двор. Большая деревянная терраса идеально подходит для чтения или наблюдения за звездами.
Ее дом.
По крайней мере, на ближайшие несколько дней.
Хлопок дверцы грузовика привлек ее внимание. Соломон вышел и огибает капот. Ухмыльнувшись, она воспользовалась возможностью полюбоваться своим красавцем-горцем. Он выглядит чертовски хорошо. Он в своей стихии, с его бородой, мускулами и гончей собакой, которая воет сзади.
Дверь открывается. Соломон, взяв ее за руку, помогает ей выйти.
Тесси стоит в диком лесу, впитывая все это в себя. Это место любит Соломон. Сердцебиение этой дикой, удивительной страны. Прохладный ветерок шепчет сквозь деревья, ерошит кончики ее волос. Вдали слышится слабое журчание ручья или речушки. Пение птиц в кронах деревьев. Суровые горы нависают над хижиной, словно их священный долг — защищать ее.
Это, конечно, лучше, чем вид на парковку ее квартиры.
— Что ты думаешь? — спросил Соломон, его взгляд был ожидающим. Нервным.
Она наклоняет голову и смотрит на него.
— Х-м-м, — хмыкнула она. — Он не такой темный, как я себе представляла.
В ответ она добродушно хмыкает.
— Ты называешь меня ворчуном?
— Я называю тебя своим ворчуном.
Его глаза смягчаются, а улыбка, появившаяся на его губах, заставляет ее сердце пуститься вскачь.
Вдалеке раздается волчий вой. Тесси подходит ближе и берется за бицепс Соломона.
Когда он осматривает хижину, Тесси видит, как исчезает узел напряжения в его теле. Он выглядит расслабленным. Комфортным. Как дома.
— Ты скучал? — мягко спрашивает она.
Бросив на нее горячий взгляд, он вытаскивает ее чемодан из кузова грузовика.
— Не так сильно, как я думал.
Ее сердце делает небольшое сальто.
— Давай, беременная женщина. — Он открывает заднюю дверь грузовика и помогает Пегги выйти, затем переплетает свои пальцы с ее пальцами. — Идем.
Тесси послушно идет за ним по дороге к дому. На площадке она останавливается и кивает на то, что выглядит как складской сарай на сваях, расположенный примерно в двенадцати футах от дома.
— Почему он приподнят?
— Чтобы не пускать диких животных, — говорит Соломон, роясь в кармане в поисках ключа. Он находит его и вставляет в замок. — Лучше зайти внутрь. — Он поднимает брови, его тон предвкушающий. — У нас есть всего несколько минут до наступления темноты.
— Подожди, что? — От страха у Тесси заныло в затылке, и она оглянулась на линию деревьев. Солнечные лучи становятся все тусклее и тусклее сквозь листву. — Что будет, когда стемнеет?
Обернувшись к Соломону, она уловила его ухмылку и шлепнула его по руке.
— Злой человек, — шипит она.
Ухмылка превращается в редкую ухмылку, он целует ее в висок, а затем распахивает входную дверь. Пегги с гавканьем врывается внутрь. Осторожно, с любопытством, Тесси проходит мимо Соломона. Мгновенно помещение освещается щелчком выключателя.
— О, Соломон. — Она прижимает ладони к
