на меня сердитый взгляд, но вышла из комнаты, направляясь к гаражу, где припарковала свою машину. Ее чемодан ждал у двери.
Вчера она попросила меня остаться с Джоуи на ночь, пока я буду на игре в эти выходные. Единственная причина, по которой я согласился, заключалась в том, что утром она уезжала в Сиэтл, так что эта ночевка была прощальной.
Съемки реалити-шоу Сиенны возобновятся на следующей неделе, и, что бы ни происходило с Джорданом, должно быть, все разрешилось само собой, потому что на прошлой неделе я подслушал, как она разговаривала с ним по телефону о скором возвращении домой.
Больше не было ни слова об изменении условий опеки над Джоуи. Либо Сиенна поняла, что у Джоуи все хорошо в Монтане, либо это была пустая угроза, чтобы разозлить меня. Зная свою бывшую жену, я был уверен — второе.
Сиенна собиралась вернуться в город и начать наслаждаться моментом своей славы. И всякий раз, когда «американские горки», которыми была ее жизнь, достигали кульминации, она вспоминала, что у нее есть дочь. Не важно. Она была не той женщиной, о которой я хотел думать сегодня вечером.
Я сосредоточился на женщине в своих объятиях, ослабив хватку, чтобы запустить пальцы в ее волосы.
— Привет, — прошептала она. Золотистые искорки в ее карих глазах сияли, как полуночные звезды. — Перерыв закончился.
— Как раз вовремя, черт возьми.
— Не самая лучшая моя идея.
— Нет. — Я усмехнулся. — В моей постели, Миллс. Отныне и навсегда ты будешь в моей постели. Если нам нужно будет какое-то время друг от друга, хорошо. Мы переживем это. Но я больше не собираюсь делать это порознь. Мы вместе. Ясно?
Уголок ее рта приподнялся.
— Ясно.
Я принял решение сегодня, когда летел домой. Как только закончится этот сезон, я подам в отставку. Не то чтобы я нуждался в деньгах, не с теми миллионами, которые скопил за время работы в НФЛ. От этого будет трудно отказаться. Но я стану отцом-домоседом и буду уделять Джоуи все свое внимание. Может быть, узнаю, не нужна ли старшей школе помощь волонтеров в их команде.
Пока у меня была моя Милли, мне не нужен был футбол.
— Я люблю тебя.
Глаза Милли расширились, прежде чем наполниться слезами. Затем она разрыдалась, припав к моей груди.
— Не совсем та реакция, на которую я надеялся, — поддразнил я, снова обнимая ее.
Она покачала головой, отстраняясь, чтобы вытереть глаза.
— Я просто не ожидала, что ты это скажешь.
— А. — Я большим пальцем смахнул слезинку в уголке ее глаза. — Готова к тому, что я повторю это?
Она кивнула.
— Я люблю тебя.
Выражение ее лица смягчилось. Она закрыла глаза, впитывая в себя эти три слова. А потом она изменила всю мою чертову жизнь.
— Я тоже тебя люблю.
— Посмотри на меня, — приказал я, ожидая, пока на меня взглянут эти красивые глаза. — Скажи это еще раз.
Она улыбнулась.
— Я люблю тебя.
Десять лет. Всего три слова, мы шли к ним десять лет. Они были сладкими. Такими чертовски сладкими.
Я прижался губами к ее губам, скользнув языком внутрь, когда она открылась для меня. Я сделал ленивый круг, и ее тело растаяло подо мной, когда я погрузился в поцелуй.
Она будет последней. Последней женщиной, которую я буду целовать до конца своих дней. Это была Милли. Это всегда была Милли.
Мои руки обвились вокруг нее, она вцепилась в мои плечи, приподнялась на цыпочки, когда я поднял ее и понес прочь, наши губы слились. Когда мы добрались до темной спальни, я закрыл дверь и щелкнул замком. Затем мы слились в беспорядке неистовых объятий и небрежных поцелуев, снимая друг с друга одежду, оставляя короткий след на полу до кровати.
— Моя прекрасная Милли. — Мои руки блуждали по ее гладкой коже, ощупывая каждый дюйм. Затем я взял ее руку и поднес к своему стальному члену. — Посмотри, что ты со мной делаешь.
Ее щеки вспыхнули, когда она обхватила меня кулаком, сильно поглаживая.
Я закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее руки, в то время как другая потянулась, чтобы прикоснуться к моему животу.
— Черт, — прошипела я.
Милли пошевелилась, собираясь упасть на колени, но я остановил ее, подняв так быстро, что она вскрикнула. Крутанувшись, я поднял ее на кровать и поставил на колени. Затем я забрался к ней сзади, позволив своему члену расположиться между ее ягодицами.
Милли застонала, прижавшись спиной к моей груди и покачивая попкой.
— Хочешь отсосать у меня?
Она кивнула, протянула руку назад и обхватила мой затылок, притягивая мои губы к своему плечу.
— Позже, — пробормотал я, уткнувшись в ее кожу. — Сначала я тебя трахну.
— Форд, — захныкала она, когда я прижал свой возбужденный член к ее заднице. В один прекрасный день туда я тоже проникну. Я буду владеть каждым дюймом тела этой женщины.
Мои руки скользнули по ее ребрам, обхватили груди и сильно потянули за соски, перекатывая их между большими и указательными пальцами. Затем я отпустил ее, положив одну руку ей на спину, чтобы подтолкнуть ее вперед.
Без малейших колебаний я пристроился к ее гладкому входу и вошел в нее, заполняя полностью.
— О боже, — ахнула она, ее внутренние стенки затрепетали вокруг моей длины. — Я люблю тебя.
Я медленно вышел из нее, затем, быстро двигая бедрами, снова погрузился до основания, прижимаясь к ее дрожащему телу.
— Я люблю тебя, Милли. Я чертовски люблю тебя, детка.
— Еще, — выдохнула она. — Мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно. — Обхватив ее рукой за грудь, я опустился на колени, увлекая ее за собой. Моя задница упиралась в мои икры, Милли все еще сидела на моем члене.
Боже, я был по уши в этом. Глубоко погрузился в эту женщину и никогда не собирался отпускать ее. Никогда больше.
Я вышел, затем снова вошел, на этот раз нежно и медленно. Потом я делал это снова, снова и снова. Милли поддалась ритму, наши тела двигались идеально синхронно.
Мой рот прильнул к ее горлу, посасывая и облизывая, желая оставить след, который увидит весь мир. Мои руки снова обхватили ее груди, перекатывая, поглаживая и теребя.
— С тобой так хорошо, Миллс.
— Да. — Она положила свои руки поверх моих, переплетая наши пальцы, пока я двигался все быстрее и быстрее.
Одну из наших переплетенных рук я поднес к ее клитору. Затем, как и с ее сосками, я стал играть с ним, поднимая ее все выше, пока каждая мышца ее тела не задрожала.
Давление в основании моего позвоночника нарастало,
