Ознакомительная версия.
Катя опасливо присела рядом с ним.
– Я и теперь люблю тебя, – вздохнула она. – Именно поэтому я не хочу, чтобы ты на мне женился. Ты же не любишь меня и не будешь со мной счастлив… А я желаю тебе счастья.
Помолчали. Катю почти не интересовало, что сейчас скажет или сделает Ян, ей просто хорошо было сидеть рядом с ним. Когда он обнял ее за плечи, она доверчиво прислонилась к его теплому жесткому боку.
– Почему ты решила, что я не люблю тебя? – тихо спросил он.
– Ты не хотел меня видеть.
– А если я сам не знал? Кать, если я не знал, что люблю тебя?
– Только не начинай! Не ври мне! Это недостойно тебя.
– Но нам же хорошо вместе, верно?
– Ну и что? Да с любой женщиной, если она сядет рядом и перестанет болтать, тебе будет так же хорошо, как со мной, и даже лучше!
– Нет, ты ошибаешься.
Катя отпрянула от него, встала и принялась ходить по комнате.
– Пойдем покурим? – жалобно попросила она. Ей вдруг стало очень грустно. «Уступи, – вопила ее истерзанная душа, – уступи ему! Поймай его на слове сейчас, когда он огорошен новостью о сыне! Оставь его у себя, положи в свою постель! Свяжи его цепями обязательств! Поверь его словам, пусть ты прекрасно знаешь, что он говорит их только ради того, чтобы исполнить свой долг, но ты поверь!»
«Нет, – строго сказала Катя своей душе, – это не принесет нам с тобой счастья».
Они вернулись в кухню, по пути Катя заглянула к детям. Все втроем валялись на диване и смотрели детский журнал. Девочки объясняли Саше, где собачка, где кошечка, а где овечка.
Соседи уже разошлись, в кухне было темно и немного таинственно, и Катя не стала зажигать свет. Она достала сигарету, но не успела прикурить, как Ян обнял ее.
– Катя, – сказал он и тяжело вздохнул, – давай будем вместе. Я буду любить тебя, обещаю.
Она высвободилась из его крепких рук.
– Прекрати. И не говори мне, что ты сразу полюбил Сашу, как только узнал, что он твой. Прости, но ты так ведешь себя потому, что у тебя раньше не было детей. Если бы у тебя была семья, ты бы и ухом не повел, узнав, что ребенок твой.
– Я не понимаю, почему ты отталкиваешь меня!
– Господи, да потому, что ты меня не любишь! Что тут непонятного? – в сердцах закричала Катя, не заботясь о том, что может потревожить соседей. – Как, ты думаешь, я буду жить с тобой, зная, что ты всего-навсего хочешь исполнить свой долг? Какой долг? Ты мне абсолютно ничего не должен. Мы с тобой просто один разик случайно переспали, и в том, что родился Саша, никакой твоей вины нет.
– Как же нет? Я не проконтролировал рождаемость, – попытался улыбнуться Колдунов.
– Иди домой, Ян. Уже поздно, и мне нужно укладывать детей. Хлопот полон рот. Не до страстей…
Колдунов налил прямо из-под крана воды в чайник, чиркнул спичкой, и в темноте кухни распустился голубой цветок.
– А у меня есть электрочайник, – похвастался он. – Страшно удобная штука. Вот будем жить вместе, и я привезу его сюда.
– А у меня есть привычка ставить электрочайник на газ. Так что не уживемся мы с тобой.
– Кать, что же мне делать? Хорошо, я не буду лгать, что люблю тебя, но в одном ты можешь быть совершенно уверена: мне было хорошо с тобой.
Катя достала пакетики с заваркой. Потом подумала и решила заварить настоящего чаю – с прошлого Восьмого марта у нее хранилась железная банка английского чая, подаренная одной из учениц, и Катя потчевала им самых дорогих гостей. Она ошпарила чайник, потом насыпала в него заварку, подождала, пока вода немного остынет… Она делала все очень медленно, оттягивая момент, когда Ян уйдет, и уйдет навсегда. Она так надеялась, что примирилась со своим одиночеством, что больше никогда Ян не сможет причинить ей боль, но он, спокойно сказав, что не любит ее, будто повернул в ее сердце нож.
– Что же ты молчишь?
– Я сказала тебе все, что хотела. Правда, Ян, иди. Я всегда буду с благодарностью и любовью вспоминать тебя. Вот, пей чай и уходи.
Колдунов схватил ее за руки и встряхнул.
– Как ты не поймешь, балда, что я хочу остаться с тобой! Хочу с тобой спать, держать на руках своего ребенка, хочу, понимаешь? Катя, неужели ты думаешь, что я не сумею быть благодарным за твою любовь? Я просто не могу теперь уйти, ведь еще Сент-Экзюпери сказал, что ты в ответе за тех, кого приручил.
Катя фыркнула. Когда-то она процитировала эти слова Светке. «Да иди ты вместе со своим Экзюпери! – воскликнула та. – Эта фраза, может быть, имеет смысл, если речь идет о животных, или о детях, или о дебилах, но никак не о равных тебе людях. Я вообще кто, чтобы меня приручать? Щенок, что ли?»
– Литература тут ни при чем, – устало сказала Катя Колдунову. И повторила: – Пей чай и уходи.
Он стал яростно размешивать сахар в стакане. Звук, казалось Кате, разносится по всей квартире, но Ян никак не мог остановиться.
– А как же дети? – наконец глухо спросил он. – Тебе с ними тяжело одной. Я уж не говорю о том, что хотел бы видеть, как растет мой сын.
– Ах, теперь ты думаешь о сыне? – взвилась Катя. – Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой в том, что лишаю его отца? Разве это честно, Ян? Я же не воспользовалась своей беременностью, чтобы добиться от тебя того, чего хотела.
– Но ты же молчала, как партизанка! – Катя впервые услышала, как он повышает голос, и ей стало страшно и весело одновременно. – Если бы я сегодня не зашел к тебе, то мог бы умереть, не зная о том, что у меня есть сын! И разве ты, скрывая от меня правду, считала меня человеком? Нет, ты думала, что я бесчувственный и развратный самец, и упивалась этой мыслью! Но ты просто обязана была предупредить меня о том, что ты девушка…
– Не ори. Ничего я не обязана!
– Нет, обязана!!! – Колдунов уже набрал полную грудь воздуха, чтобы высказаться от души, но Катя перебила его:
– Ну и что бы ты сделал, если бы я тебя предупредила? – спросила она и засмеялась. Ян замолчал.
– Я бы офигел, – наконец честно сказал он. – И конечно, у нас бы ничего не вышло. Знаешь, я никогда в жизни не имел дела с девушками, поэтому ничего и не понял. Катя, ну зачем ты столько врала?
– Это я-то врала? – возмутилась она. – Я просто молчала о том, чего ты не хотел знать!
– Мало ли чего я не хотел! Ну откуда в тебе столько высокомерия?
Катя вырвала у него из рук стакан с недопитым чаем и с грохотом поставила на стол.
– Знаешь, большей ахинеи я еще в жизни не слышала! Уходи немедленно. Чем скорее мы с тобой расстанемся навсегда, тем лучше будет для нас обоих.
Колдунов хищно улыбнулся и пошел прямо на нее. Видимо, он решил, что время разговоров кончилось. Катя пыталась убежать от него, но была грубо схвачена за руку и затиснута в угол. Она пыталась вырваться, но Колдунов был, кажется, сделан из железа. Он запустил пальцы ей в волосы и припал к ее губам. Вторую руку он засунул ей под юбку. Понимая, что сопротивление бесполезно, Катя все же крепко сжала ноги. Она не чувствовала возбуждения, и главной ее мыслью было: а что, если сейчас в кухню войдет кто-то из соседей?..
Ознакомительная версия.
