сама решает, насколько уместно твое.
— Если бы она знала… — Я качаю головой, не в силах сказать, о чем я думаю. Наркотики, женщины, пробуждение без понятия, кто или сколько… от одной мысли об этом сейчас меня тошнит.
— Скажи ей, — говорит Бен. — Она может удивить тебя.
— А если нет? Если она не сможет пережить то, что я сделал, что тогда?
Он хмурится.
— Тогда у тебя будет ответ.
— Может быть, мне не нужен ответ. — Я опускаю голову на руки и дергаю себя за волосы.
Бен сжимает мое плечо.
— Если ты не простил себя, то не можешь ожидать, что она простит.
— Простить себя за что? — Я смотрю на него. — За то, что молод, богат и чертовски возбужден?
— За то, что отдаешь себя любому, кто хочет тебя заполучить, вместо того чтобы подумать о том, что тебя ждет единственный человек, который тебя заслуживает.
Тейлор заслуживает не меня. Она заслуживает гораздо большего. И я чертовски надеюсь, что она никогда этого не поймет.
Джесси прочищает горло.
— Короче говоря, братан. Что сделано, то сделано. У вас двоих либо все получится, либо нет. Историю не перепишешь.
Он прав. Но мне очень хотелось бы вернуться в прошлое и все изменить.
Мой телефон вибрирует — сообщение от Тейлор.
— Мне пора. — Я встаю и направляюсь к двери, но вижу, что Райдер, Бен и Джес следуют за мной. — Вы, ребята, не должны…
— Конечно, должны, — говорит Бен.
— Я бы ни за что не пропустил это, — говорит Райдер со слишком большой улыбкой.
Джесси молчит, но ухмыляется, как бы вторя мыслям Райдера.
Когда подходим к «кормушке», Роджер уже там, выражение его лица мрачное. Он поднимает подбородок и пристраивается рядом со мной. Я замечаю Тейлор и ее отца за столом в дальнем конце комнаты. Они одни, если не считать еще одного члена команды — Дикси. Я беру бутылку воды и иду к столу. Джесси, Райдер и Бен держатся в стороне, заняв места за столом достаточно близко, чтобы наблюдать.
Тейлор надевает бейсболку задом наперед, и когда ее глаза останавливаются на моих, я вижу, как в их глубине мелькает паника. Я подмигиваю, надеясь успокоить ее, а затем обращаю свое внимание на ее отца, который настороженно смотрит на меня. Я выдвигаю стул и сажусь напротив него, в то время как Роджер держится сзади.
— Пророк, — говорю я.
Он смотрит на меня.
— Я могу тебе чем-то помочь?
Я улыбаюсь Тейлор, затем опираюсь предплечьями о стол.
— Нет, но я надеялся, что смогу поговорить с тобой о Тейлор.
Она дарит отцу дрожащую улыбку.
— Папа, мы с Итаном встречаемся.
Его челюсть сжимается, и мужчина наклоняет голову, сверля меня взглядом.
— Неужели?
— Я слышал, что у тебя есть проблема с тем, что твоя дочь встречается с музыкантами…
— Она не встречается. И она ничего не делает с музыкантами.
Я позволю себе не согласиться, сэр. Я прикусываю губу, чтобы удержаться от улыбки, зная, что остроумный комментарий, застрявший у меня в горле, только обострит ситуацию.
Тейлор кладет руку на предплечье отца.
— Итан не такой. Он был очень уважительным и милым, и я… — Ее взгляд перемещается между отцом и мной, а я остаюсь в подвешенном состоянии, ожидая ее следующих слов. — Он мне действительно нравится.
Впервые, с тех пор как я сел, глаза Пророка становятся большими, когда он смотрит на свою дочь.
— Я знаю, что нельзя влюбляться в рок-звезду, но Итан совсем другой. — Ее слова торопливы, как будто Пророк — бомба, которая вот-вот взорвется, и чем больше слов она сможет произнести, тем меньше вероятность, что он взорвется.
— Они всегда разные, Томми! Именно поэтому они и властны над нами. Ты знаешь это! Он устанет от тебя к тому времени, как мы доберемся до следующего города, где заманит другую наивную девушку в свою постель!
Я поднимаю руку.
— Я сижу прямо здесь…
— Что с тобой не так? — спрашивает он ее. — Разве ты не насмотрелась этого дерьма, когда росла? Ошибки твоей матери должны были стать для тебя уроком.
Ее взгляд становится таким же жестким, как у ее отца. Семейное сходство шокирует.
— Я видела все это, поэтому, конечно же, все знаю, что только доказывает, что у нас с Итаном все по-другому. Это особенное…
— Особенная моя задница! — Мужчина хлопает ладонями по столу и встает во весь рост, не сводя с меня глаз.
Роджер приближается, и я чувствую присутствие моей группы у себя за спиной.
— Я предупреждал тебя, чтобы ты держался подальше от моей дочери. — Голос Пророка низкий и дрожит от ярости.
Я вздыхаю и встаю лицом к лицу с ним.
— Я не могу этого сделать.
Его руки сжимаются в кулаки.
— Я забочусь о твоей дочери. Больше, чем думал. Я не уйду от нее, пока она сама не скажет мне уйти.
Он обращает дикий взгляд на Тейлор, которая теперь тоже стоит.
— Ты больше никогда не будешь разговаривать с этим куском дерьма.
— Ты не можешь указывать мне, с кем я могу встречаться!
— Тогда выбирай.
Ее брови сходятся вместе.
— Что?
— Я не буду стоять в стороне и смотреть, как этот урод пережевывает тебя и выплевывает. Он или я. Выбирай.
Ее челюсть отпадает, огонь пылает на ее щеках.
— Ты не можешь быть серьезным.
— Элайджа, — шепчет Дикси, — не делай этого.
— Выбирай!
Тейлор сердито сжимает губы.
— Ты — моя единственная семья.
— Верно. Так что выбирай, семья или он. — Он указывает мясистым пальцем в мою сторону.
— Детка, тебе не нужно выбирать, — говорю я, надеясь, что ее отцу просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о нас, и позже он будет более благосклонен. — Мы что-нибудь придумаем…
