— Знала.
— И продолжала её у себя принимать. За что боролась, на то и напоролась! Сама подготовила эту ситуацию, так что нечего и ныть!
Внезапно лицо Любы, до того будто закаменевшее, оживляется, от уголков её небольших миндалевидного разреза глаз во все стороны разбегаются лучики и лицо освещается улыбкой.
— Женька? Ты на меня прикрикнула?
— Само собой! — не отрицает Евгения.
— Ей-Богу, мир перевернулся. Наша тихая овечка стала показывать зубы. Может, мы просто неправильно определяли её породу?.. Ты ведь права: почему мы всегда стесняемся сказать подлецу, что он подлец? Принимаем у себя людей, не только нам неинтересных, но и откровенно неприятных. Кормим их, поим, а в конце концов они ещё и ухитряются уводить у нас мужей… У тебя как с продуктами? Совсем плохо?
— Почему? У меня всё есть.
— Непохоже, — притворно вздыхает Люба. — Всё есть, а подруге и стакана чаю не налила!
— Ой, прости! — спохватывается Евгения. — Я уже привыкла, что ты всегда торопишься, забегаешь на минутку, что тебя всегда Саня ждёт в машине…
— На этот раз у меня в запасе минимум два часа. А мой чоловик поехал по своим делам. И вернётся, скорее всего, голодным.
— Тогда я помчалась на кухню!
— Опять! Из одной крайности в другую! — покачивает головой Люба. — Эти два часа мы распределим так: первый час сидим и пьём мой малиновый ликёр кстати, я сделала его впервые, но напиток явно удался! На второй час мы приготовим в четыре руки что-нибудь горячительное и поедим как следует уже втроём.
— Вот видишь, мне никогда не удаётся всё так ладно распланировать!
— Легко планировать чужие обстоятельства. Ты видела, случилось нечто неординарное, я и растерялась… Так, говоришь, твоя Надежда учудила?
— И не говори! Уж такого-то я от неё точно не ожидала. Поскольку дата у неё была некруглая — Надьке исполнялось тридцать два — мы решили отметить её день рождения в комнате отдыха шефа. Он сам и предложил. Там как раз длинный стол, с десяток стульев… Набралось восемь человек, включая и мужа Нади. Он сейчас у нас не работает, но на торжестве пожелал присутствовать…
— И тут же, как я понимаю, его бывшая любовница оказалась!
— Так она же у нас главным бухгалтером работает. Надежде, видимо, неудобно было не пригласить.
— А, может, специально пригласила. Мол, полюбуйся, чего достигла я, стала законной женой, а ты годна разве только на то, чтобы перейти в чьи-то другие руки!
— Откуда ты знаешь? Можно подумать, ясновидящая.
— Большого ума тут и не нужно: встретились две соперницы. К тому же, предмет их вожделений вот он, рядом… Ладно, я тебя перебила. Так кто же был ещё на этом вашем празднике?
— Шеф фирмы со своей секретаршей, Надя с Эдуардом, главбухша, экономист, Иван Иваныч и я. Должен был прийти зам, но его не оказалось на работе. Куда он подевался, никто не знал. Кстати, нет и до сих пор, со вторника его никто не видел.
— Четвёртый день, как человек пропал, и никто не поднял тревогу? — изумляется Люба.
— Жена подняла, но в милиции сказали, что он, возможно, загулял. Приняли заявление и пообещали, что будут искать.
— А раньше с ним такие исчезновения случались?
— Нет. Он вообще-то примерный семьянин. Любовница есть, но он старается своей связи не афишировать. По крайней мере, жена об этом ничего не знает… Тебя не поймёшь! То ты о Надежде спрашиваешь, то о постороннем человеке волнуешься! Не тот это человек, уверяю тебя и к тому же очень неприятный!
— Я и не волнуюсь, — пожимает плечами Люба. — Просто странно, человек пропал, а вы все спокойны, как слоны!
— Я тебе всегда говорила: переходи в юридический. Ты же прирождённый следователь!
— Знаю, — без тени кокетства соглашается Люба. — Мне нравится до всего докапываться, и логика у меня не хромает. Увы, тридцать восемь лет. В таком возрасте, милочка, поздно менять свою жизнь… Знаю-знаю! — Она делает рукой предостерегающий жест. — Сейчас ты скажешь, что если даже осталось жить один день, всё равно не поздно начать жизнь с начала.
— Ничего от тебя не скроешь!
— Вот и не скрывай. Так с чего же началась ссора у твоей Надьки с главбухшей?
— С того, что мы решили потанцевать. У шефа неплохой японский магнитофон, кассеты с джазом-ретро, такие стерео-расслабляющие. А поскольку мужчин оказалось меньше, то из женщин танцевали в основном те, что пошустрее. Потом, правда, прораб подвалил, сразу с кадрами полегче стало. Но всё равно Ирочка увлеклась, вспомнила, должно быть, прежнее времечко. Словом, она на Эдике зависла.
— Я Надежду понимаю, такое никому бы из жён не понравилось.
— Вот Надя и стала права качать, ногой топать. К тому же, в ходе ближнего боя выяснилось: жена сильней! Очевидно, её укрепляло сознание собственной правоты: моё — не трожь!
— А как повёл себя ейный муж?
— Растерялся. Похоже, несмотря на его многочисленные увлечения, ему удавалось прежде не сталкивать друг с другом своих любимых. Первая жена его не в пример тише была. А ещё, ты не поверишь, но я внимательно за ним наблюдала: Надькиной ярости он испугался. Такой амбал, на голову её выше, а поди ж ты!.. Шеф первый от столбняка опомнился, стал Надежду от Ирки оттаскивать. И Лада, видимо, уже приготовилась побеждённую уводить, сердечными каплями отпаивать. Ничего подобного. Главбухша уйти не согласилась, так за столом и осталась. Эдик что-то любимой жёнушке на ухо шептал, успокаивал, но мы уже не слышали.
— Да, весело у вас!
— Веселее не бывает!
И как в последнее время часто в квартире Евгении случается, звонит телефон.
— Ну его на фиг! — сердится она. — Не буду брать трубку! Постоянно звонит не ко времени.
Трубку берёт Люба. Видимо, они в своей станице не избалованы общением и не привыкли им пренебрегать.
— Слушаю. Здравствуй Надя! Да, это я. Женя в ванне, купается. Что ты говоришь? Весь вечер звонила, а телефон не отвечал? Наверное, куда-то уходила. Что ты говоришь! Когда? Непременно. Я передам. Выкупается, тебе позвонит. Когда заедете? Хорошо. До свидания.
Она кладёт трубку и говорит Евгении:
— Скажи теперь, будто у меня нет интуиции. У тебя, кстати, она тоже есть. Звонок-то не из приятных, вот ты и слушать не хотела… Убили-таки вашего Петра Васильевича!
— Что?
— В то время, как вы гадали, у кого он из запоя выходит, над его холодным телом уже вовсю роились мухи!
Евгения передёргивается.
— Перестань!
— Сегодня похороны. Надька с супругом за тобой в два часа заедет… Убили и там же бросили. Кто-то его из дома вызвал, кто — жена не видела. Слышала только, как машина отъехала. Она потому и беспокоилась, он ведь в домашней одежде с ними уехал. С ними или с ним… Милиция разберётся, начнут вас на допросы таскать: что видели, что знаете, были ли у покойного враги?
