— Мне показалось, что ты подрос, — лукаво заметила Кэйт. — У мужчин бывают импульсы роста?
— Конечно, но только эмоциональные. И очень редко.
Он перестал улыбаться, и на лице его появилось то выражение голода, которое, как помнила Кэйт, появлялось в минуты интимной близости и тогда, когда он говорил о своих эротических желаниях. Оно возникало, если ему что-нибудь было нужно. Но она продолжала молчать и ждала, чего же ему нужно на этот раз.
— Кэйт, ты когда-нибудь размышляла о том, как это было… Я имею в виду, было между нами?
Она благодарила Бога за то, что рядом не было Эллиота, который сейчас ударил бы себя по лбу и принялся бы оплакивать месяцы, на протяжении которых она переживала заново каждую деталь их отношений со Стивеном.
— Я была занята, — ответила она.
Стивен кивнул:
— Я заслужил это. Но я думал о тебе. По правде, я не перестаю думать о тебе. Я думаю постоянно.
— Это нехорошо, — заметила Кэйт тоном Эллиота.
Стивен, казалось, этого не заметил.
— Я пришел сказать тебе, что был негодяем. Я бы сказал — хамом, хотя это звучит несовременно. Ты понимаешь, о чем я говорю.
Кэйт кивнула и сделала еще один глоток чая.
— Мне кажется, лживый негодяй было бы ближе к истине, — сказала она. Она отвернулась к окну, чтобы не выказать ему своих эмоций. К своему ужасу, краем глаза она заметила проходившего мимо Макса. Он был с женщиной? Она не разглядела их, так как они свернули за угол, но она молилась о том, чтобы они не зашли в кафе. Макс не раз видел Стивена и определенно согласился бы с такой его самооценкой.
— Не знаю, что сказать, честно говоря, — продолжал Стивен. — Разве то, что я читал Пиаже и думаю, что могу считать себя примером задержавшегося в развитии. Эмоционально мне было лет семь-девять, когда мы встретились с тобой, — Кэйт выгнула брови. Она ждала извинений, но не настолько углубленных и точных.
— Кэйт, я ни о чем в жизни так не жалею, как о том, что позволил тебе уйти.
Кэйт старалась не позволить себе растрогаться. Прошло так много недель, месяцев с того времени, когда она мечтала услышать подобные признания. Теперь она хотела сохранить хладнокровие и спокойствие.
Стивен осмотрелся кругом.
— Боже, это место убивает меня, — заявил он. — Пожалуйста, Кэйт, позволь мне пригласить тебя выпить и поужинать. Дай мне шанс все объяснить.
Кэйт хотела сказать «нет». Она хотела покачать головой. Она была удовлетворена результатом беседы, которой так долго ждала, и теперь от нее требовалось только оставаться холодной, вежливой и непреклонной. Лишь одно движение головой.
— У меня сейчас очень ответственная работа, — сказала она.
— Когда сможешь?
— Учитывая годовые отчеты, через месяц, может быть.
— Если я тебе позвоню, мы сможем встретиться?
Когда Кэйт поняла, что кивает, то была удивлена не меньше, чем появлением Стивена.
Только Кэйт приняла душ и легла в постель в полном изнеможении от встречи со Стивеном, как зазвонил телефон. Она с опаской проверила определитель и, увидев номер Бины, с облегчением вздохнула и ответила.
— Я не могу поверить! — почти кричала Бина. — Это получилось! Почти все! И он еще не порвал со мной.
Кэйт была в полном смятении.
— О чем это ты? — спросила она.
— Он позвонил! Он собирается просить моей руки!
Помимо изумления, Кэйт ощутила прилив ревности.
— Билли делает предложение? — спросила она недоверчиво.
— Не Билли! Джек! Джек звонил из Гонконга, — почти вопила Бина. — Он сказал, что летит домой послезавтра и встретится со мной. Кэйт, ты не поняла? План Эллиота работает. Джек возвращается ко мне.
Усталая, Кэйт с трудом переваривала новость. У нее в голове все смешалось: электронные письма Макса, цифры и графики Эллиота, болтовня Бины про ее свидания и последняя шокирующая новость на приеме подарков. Все это превратилось в кашу, булькающую у нее в голове.
— Джек позвонил и сделал предложение?
— Ну, и да, и нет, — ответила Бина уже не так весело.
— Хорошо. Объясни мне, что произошло, — сказала Кэйт, пожалев о том, что несколько лет назад бросила курить, так как все это должно было вылиться в долгую, запутанную историю, которую разве что сигарета могла помочь пережить. — И расскажи мне по порядку все, с начала до конца.
Было слышно, как Бина глубоко вздохнула.
— Ну, сначала зазвонил телефон.
Кэйт порадовалась, что она бросила курить: для такого случая ей пришлось бы выкурить целую пачку.
— Так. Дальше что?
— Дальше, я беру трубку. Нет, это моя мама взяла. Потом она передала ее мне и сказала: «Это тебя».
— Она узнала, что это Джек?
— Нет. Пока я не закричала. Ну, может, и узнала. Ты хочешь, чтобы я у нее спросила?
— Нет. — Кэйт подложила под голову еще одну подушку и подумала, что не мешало бы выпить стакан пива. — Просто расскажи мне, что он сказал и что ты ему ответила, Бина.
— Хорошо, так, он сказал: «Бина, это ты?» Я говорю: «А кто спрашивает?» Но я поняла, что это он, потому что узнала его голос сразу же. Знаешь, как будто он звонил из Кони Айленда или еще откуда-то, а не с другого конца света.
Кэйт вздохнула:
— Что он сказал дальше?
— Он говорит: «Бина, мне нужно поговорить с тобой». А я говорю: «Слушаю». А он дальше: «Я совершил большую ошибку, Бина». А я: «Ну и какое мне до этого дело?» Тогда он говорит: «Это Джек». А я говорю… ты только послушай, Кэти. Я говорю: «Какой Джек?» Это правильно?
— Здорово, — похвалила Кэйт.
— И он говорит: «Джек Вайнтрауб». А я: «Ой, а я не поняла. Я думала, это Джек Марко Поло». А он вроде как: «Что?» А я: «Ну, знаешь, тот холостяк, что открыл целый новый мир на Востоке».
Кэйт подумала было поправить Бину, но времени на урок географии и политкорректности не было.
— И он говорит: «Бина, не издевайся надо мной. Ты встречаешься с кем-то другим?» А я говорю: «Что с тобой?» А он говорит: «Теперь я понимаю, что да». А я: «Реши, что тебе нужно, но я знаю правду». А он потом: «Бина, мне правда надо поговорить с тобой». Я говорю: «Ну и что?» А он говорит: «Я знаю, ты, наверно, сердита на меня, и все такое…» А я перебиваю его и говорю: «Скажи, что тебе нужно, потому что я с трудом припоминаю тебя». Эй, Кэти, ты думаешь, он слышал сплетни там, в Японии?
— Он в Гонконге, Бина.
— А это не в Японии?
Кэйт только покачала головой.
— И что было потом?
— Потом все пошло хорошо. Он продолжает: «Мне надо поговорить с тобой». А я говорю: «Разве сейчас ты не говоришь?» И он дальше: «Мне надо поговорить с тобой лицом к лицу». А я: «Это будет непросто, раз ты такой двуличный». А он говорит: «Встречай меня в аэропорту в четверг, Бина. Я прилечу, чтобы увидеть тебя. Пожалуйста, не говори „нет“».
