– Это твой ребенок! – вскрикнула Джилли, трепеща от страха.
– Ах вот оно что! – Он поставил жену на ноги, ухватившись за ее красную шелковую блузку. – Так чьего ублюдка ты носишь в себе?
– Твоего…
– Думаешь, меня можно вот так запросто одурачить? – Его глаза остекленели от злобы. – Но все равно ты не произведешь его на свет! – Макс ударил ее кулаком в живот.
Джилли вскрикнула от боли.
– Захотела выдать его ублюдка за моего! – закричал он и ударил ее снова. – Не выйдет!
– Макс, послушай меня, пожалуйста!.. – взмолилась она.
– Это ребенок Джордана? Мне уже давно следовало прикончить этого негодяя!
– Я не была близка ни с кем, кроме тебя…
– Дрянь! Думаешь, я такой дурак? – Макс снова нанес ей несколько сильных ударов.
– Макс, выслушай меня… – тихо всхлипнула она.
– Хватит мне слушать твое вранье… твое и Филлипса! – Он снова ударил ее.
Последнее, что помнила Джилли, это ужасную боль… и ощущение влаги между ногами. Потом она потеряла сознание.
Джилли пришла в себя уже в госпитале и вначале даже не поняла, где находится.
Постепенно она осознала, что это не дом. У нее отлегло от сердца. Видно, Господь сжалился над ней и не позволил Максу довершить свое черное дело.
В области живота Джилли ощущала тупую боль, в затылке пульсировало.
– Где… я? – спросила она слабым голосом.
– Ты в госпитале, Джиллиан, – отозвался отец.
– В госпитале… – Она повернула голову, чтобы увидеть его. Он сидел на стуле возле постели. Таким бледным Джилли никогда его не видела. – Как я сюда попала?
– Тебя привезли полицейские. Их вызвали соседи. Когда они приехали, ты была без сознания, а Макс… он сейчас в тюрьме. – Отец помолчал. – Что случилось?
– Я просто послушалась твоего совета, – ответила Джилли, глядя в потолок, – и сказала ему, что беременна. Макс был пьяный… и не поверил, что ребенок его. Я даже не успела ему сказать, что хочу сделать аборт… Он решил позаботиться об этом сам. – Она надолго замолчала.
– Как только ты поправишься, мы подадим на Макса в суд, – сказал Флеминг.
– Первым делом мне нужно с ним развестись. И как можно скорее.
Сингапур, май, 1988
– Мы возвращаемся в Штаты, – сказал Хиллер жене. – Сегодня.
– К чему такая спешка? – спросила Надин, впрочем, без особого интереса. Она стояла возле открытого гардероба и размышляла, что надеть. Они только вчера прилетели и поселились в этом отеле «Шангри-Ла»,[36] а команде «Уайт Тимберс» предстояло играть завтра.
– Бизнес, – бросил он, не поднимая головы от газеты. К завтраку Хиллер почти не притронулся.
– Ты всегда занимаешься бизнесом, но игры «Уайт Тимберс» до сих пор не пропускал. – Надин выбрала сапфирово-голубое платье от Валентино и положила его на кровать.
– А сейчас у меня возникли серьезные проблемы, и мне нужно быть дома, – отрезал Хиллер.
Надин удивленно взглянула на него:
– Я и не знала, что у тебя есть дом, Гейвин. Вернее, у тебя их целых восемнадцать, но, насколько мне известно, ты всегда считал своим домом то место, где в данный момент находишься.
– Брось, Надин, – холодно сказал он, складывая газету, – я не хочу больше тебя слушать.
– Сколько мы живем вместе, – вздохнула она, – ты постоянно от меня отмахиваешься как от назойливой мухи.
Хиллер поднял на нее усталые глаза:
– Чего тебе надо?
Надин усмехнулась:
– Чуточку внимания, только и всего.
Он тяжело вздохнул:
– Я и так проявил к тебе, вернее, к твоим шалостям, невероятную терпимость. Разве это не внимание? У тебя есть потребности, удовлетворить которые я не в состоянии. Думаешь, я этого не понимал? Понимал, и еще как. Вот и решил примириться с твоими любовниками, тем более что вела ты себя в этом смысле вполне благоразумно. Я полагал, что так будет легче жить нам обоим. – Он сделал паузу. – А вот с Уитни ты переборщила. Пошли слухи. У меня и без того достаточно неприятностей, так что пришлось положить этому конец. – Хиллер внимательно посмотрел на жену. – Но если ты чувствуешь себя несчастной, Надин, я готов дать тебе развод.
Она вздрогнула.
– Спасибо, не надо.
– Чего это ты решил вызвать меня в Сингапур? – Тот, что помоложе, расстегнул молнию на своей черной кожаной куртке и вытащил пачку сигарет. – Должно быть, приспичило.
– Ты точно об этом не пожалеешь, – сказал тот, что постарше.
– И какой заказ будет на этот раз? – усмехнулся его собеседник. – Убить твою жену?
– Не искушай меня.
Джилли была уверена, что Макс в Сингапуре.
Как только его выпустили из тюрьмы, он тут же покинул Сидней.
В госпитале Джилли сказали, что у нее никогда не будет детей. Побои Макса вызвали сильное внутреннее кровотечение и другие нарушения, но все это успешно залечили. А вот детей у нее не будет. Никогда. Выписавшись из госпиталя, она мечтала только о том, чтобы убить его. Ни к кому в своей жизни Джилли не питала такой острой ненависти.
Но главное теперь его найти. И обезвредить.
У Джилли не осталось ни малейших иллюзий по поводу Макса. Этот негодяй способен на все. То, что он ее тогда не убил, просто случайность. Божился, что любит, а бил до смерти.
Она никогда не забудет, какое у Макса было лицо: безумие горело в его глазах. Он маньяк, и очень опасный. Джилли не забыла его угроз.
Причем угрожал он не столько ей, сколько Джордану.
Ланс пребывал в подвешенном состоянии.
Над ним завис топор с того момента, когда Хиллер застал его в Палм-Бич с Надин, и он постоянно ждал, что этот топор упадет. Хиллер должен был уволить Ланса из команды, но почему-то откладывал. Это сбивало Ланса с толку. С какой стати Хиллер до сих пор от него не избавился? Непонятно. То, что он не удовлетворен его игрой, сомнений не вызывало. Так в чем же дело?
– Папа, я за тебя беспокоюсь, – призналась Дасти за ужином в «Большом Шанхае», шумном сингапурском ресторане.
Айан поднял глаза от тарелки и улыбнулся:
– А что, собственно, внушает тебе опасения?
– В последнее время ты сам на себя не похож.
– Ну что тут поделаешь, – усмехнулся он. – Старею. Годы берут свое.
Дасти сделала глоток из своего бокала.
– Ты же знаешь, что я не это имела в виду.
– Знаю, детка, что ты имела в виду, – признался Айан, отправляя в рот очередную порцию китайской пищи. – Но об этом говорить еще рано.
– Очень жаль.
– Дело не в том, что я не хочу, – улыбнулся он. – Просто пока не могу.
– Ты считаешь все это случайностью? – Айан глубоко вздохнул. – А вот я так не думаю.
– Значит, по-твоему, все совершили какие-то злоумышленники? – спросил Джордан.
