Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение (ЛП)

— Жаль, что здесь нет Блиа. Этот момент точно заслуживает одну из ее фраз. Ты сногсшибательна.

Ее слегка шоколадный блеск для губ дополнял ее умопомрачительную улыбку.

— Спасибо, Ками. Какие у тебя планы на сегодня?

— Трентон собирался отвлечься от переезда после работы, но потом сказал, что зайдет около семи. Трэвису сейчас нелегко, поэтому он собирался проведать его, а затем прийти.

— Так у тебя выходной?

Я кивнула.

— Брэзил заберет меня в половину восьмого.

— Ты как-то не особо рада этому.

Она пожала плечами.

Я направилась в свою комнату и аккуратно приоткрыла дверцы шкафа. Левая почти спадала с петель, поэтому я старалась быть осторожней. Мои вещи были аккуратно разложены по виду и подвиду, а также по цветам. Свитеры располагались слева, далее были разнообразные рубашки, хлопок, а затем платья, которые висели справа на вешалках. Одежды было не очень много, так как я тратила средства больше на оплату счетов, чем на пополнение гардероба и Рейган разрешала мне брать ее вещи. Трентон собирался отвести меня в какой-то шикарный итальянский ресторан, а после него мы планировали заглянуть в Ред и пропустить по стаканчику. Это должен был быть обычный и непринужденный вечер. Его открытка и подарок все еще находились в красной подарочной упаковке на шкафу. Подарок был довольно старым, но я подумала, что Трентон оценит.

Я вытащила единственную вещь, которая мне показалась уместной: черное вязаное платье с белой вставкой и рукавами три четверти. Вырез платья был довольно скромным, к тому же это было единственное платье в моем гардеробе, которое не делало акцент на декольте и не привлекало бы внимание в хорошем ресторане. Я скользнула в пару красных туфель и дополнила образ такого же цвета ожерельем и серьгами, после чего решила, что смотрится вполне сносно.

Я услышала стук в дверь прямо перед тем, как часы пробили семь и побежала, стуча каблуками по полу.

— Не вставай. Это, наверное, Трент.

Но это был не он. А Брэзил. Он посмотрел на часы.

— Прости. Я так рано. Я просто сидел возле дома и…

Рейган встала с дивана, и в тот же момент Брэзил лишился дара речи. Его губы вытянулись в линию.

— Симпатично.

Я нахмурилась. Рейган выглядела на миллион долларов, а Брэзил нарочно делал вид, будто не впечатлен. Не то что бы он был скуп на комплименты, просто в его глазах была заметна нотка сожаления.

Рейган даже не пожаловалась на отсутствие правильной реакции, она только изобразила его выражение лица, а затем подняла со стола сумочку.

— Лучше прихвати пиджак, Рей, — сказал Брэзил. — Там прохладно.

Я приоткрыла дверь шкафа и передала ей черный пиджак. Она благодарно улыбнулась мне, а затем закрыла за собой входную дверь.

Я вернулась в комнату и закончила делать прическу. Пробило семь, а затем и семь тридцать. В восемь я взяла телефон и проверила. Ничего. Я попыталась позвонить, но наткнулась на голосовую почту.

Спустя пятнадцать минут я все еще сидела на диване, играя в каких-то птичек в телефоне. Но это не помогло утихомирить мою возрастающую ярость из-за отсутствия Трентона.

Кто-то постучал в дверь, заставив меня вскочить на ноги. Я открыла дверь, в надежде обнаружить за ней Трентона или хотя бы какую-то часть его, потому что он определенно прятался за дюжиной бордовых роз. Я замерла и прикрыла рот рукой.

— Святые угодники, это мне? — спросила я.

Трентон вошел и поставил вазу на стол. На нем была та же одежда, в которой он ушел с работы, из-за чего я поняла, что переборщила с внешним видом.

Повернувшись, он даже не улыбнулся.

— Что? Трэвис в порядке? — спросила я.

— Его мотоцикл был припаркован возле одного бара, где торгуют наркотой, поэтому вряд ли.

Я крепче обняла его.

— Спасибо за цветы.

Но, как только я осознала, что его руки все еще упирались в бока, я отстранилась.

Трентон очевидно изо всех сил пытался выглядеть спокойно.

— Их доставили в салон поздно вечером, сразу после того, как ты ушла. Не я их посылал.

— А от кого они? — недоверчиво переспросила я.

Он указал на вазу.

— Там открытка.

Я подошла к столу и выудила из-под держателя маленький красный конверт. Когда я достала карточку, мои губы приоткрылись, но не издали и звука, пока я быстро пробежалась по надписи.

«Я несколько раз на неделе пытался отговорить себя от этого, но я должен был. С любовью навсегда, Т.».

Я закрыла глаза.

— Проклятье.

Я положила открытку вверх ногами на светло-зеленую плитку стола и взглянула на Трентона.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Нет, не знаешь.

— Я не общаюсь с ним. Мы даже не разговаривали уже несколько недель.

— Значит это все-таки ТиДжей, — произнес Трентон, и его лицо стало красным.

— Да, но я не думаю, что он сам понял, зачем их прислал. Давай просто…

Я потянулась к нему, но он отстранился.

— Давай просто забудем об этом, — сказала я, отчаянно глядя на розы, — и проведем время вместе сегодня.

Трентон засунул руки в карманы, поджав губы.

— Ну, пожалуйста? — умоляла я.

— Он послал их, чтобы запудрить тебе мозги. И мне.

— Нет, — ответила я, — он бы так не поступил.

— Не защищай его! Это чушь собачья! — воскликнул он и повернулся к двери, а затем вновь повернулся ко мне. — Я сидел на работе все это время, уставившись на эти чертовы цветы. Я хотел успокоиться перед тем, как приехать сюда, но это просто… это, черт возьми, неуважительно, вот что это! Я выпрыгивал из штанов, чтобы доказать тебе, что я намного лучше для тебя, чем он. Но он все равно продолжает делать это, и выделываться, и… Я не могу соревноваться с богатеньким образованным пареньком из Калифорнии. Я едва свожу концы с концами, без образования, и почти несколько дней назад я еще жил с отцом. Но я так невыносимо люблю тебя, Ками, — сказал он, подходя ко мне. — С тех пор как мы были детьми. Первый раз, когда я тебя увидел на игровой площадке, я знал, что такое красота. В первый раз, когда ты проигнорировала меня, мое сердце впервые разбилось. Я считал, что делаю все правильно с того самого момента, как подсел к тебе за столик в твоем баре. Никто еще никогда никого так сильно не хотел, как я хочу тебя. Годами я…

Он тяжело дышал, скрипя зубами.

— Когда я узнал о твоем отце, мне захотелось спасти тебя, — горько усмехаясь, продолжил он. — И той ночью в твоей квартире, я подумал, что наконец-то достиг чего-то правильного. Любить и оберегать тебя стало самым важным для меня… но я не был готов делить тебя.