– Все, что угодно, – ответила Эми. – Я умираю от голода.
– Это хороший знак, – заметила Энн и отправилась в кухню.
Эми проводила Энн взглядом. Присутствие матери Люка только осложняло ситуацию. Все в жизни Эми изменилось. Люк, дядя Питер, Джилл… Она сознавала, что осталась теперь совсем одна.
Питер и Джилл оказались ее врагами. Они хотели причинить ей вред, каким образом, Эми пока не знала, но она вспомнила присутствие полиции в доме и некоторые фразы Питера и Люка. Джилл и Питер для нее умерли. И Люк тоже.
И потом еще была эта парижанка. Почему-то Эми очень хорошо ее запомнила, значительно лучше, чем те страшные события, которые произошли с ней в доме Питера.
А Люк? Он поддерживал ее, проявлял заботу, но ведь Люк ей не принадлежал и никогда уже не будет принадлежать…
Энн принесла чай. Эми пила его и прислушивалась к звукам, доносившимся снизу. Она вспомнила привычку Люка распоряжаться всем на кухне и печально улыбнулась. Эми знала, что ей следует избавиться от меланхолии, потому что, сколько бы она ни тосковала, ей уже ничего не удастся изменить.
Эми решила спуститься вниз, но ей страшно не хотелось одеваться, и она накинула на себя белую в кружевах ночную рубашку, дополнив ее своим самым нарядным белым пеньюаром. Дорогой шелковый, он был излишеством, которое она себе позволила незадолго до смерти тети Селии.
Энн стояла у плиты и, увидев Эми, окинула ее внимательным взглядом.
– Садись, Эми, – пригласила она. – Ты еще немного бледна, но это скоро пройдет. Подожди минутку, я как раз готовлю для тебя омлет с грибами.
– Спасибо, я так проголодалась, что готова съесть его вместе со сковородкой.
– Значит, дела идут на поправку, – с удовлетворением отметила Энн.
Она посматривала на Эми, гадая, какое впечатление произведет на Люка это чудесное видение в белом. Энн достаточно хорошо знала сына, чтобы разобраться в его чувствах к Эми. Даже если он и называл Эми мисс Компьютер… Сейчас Эми непременно покажется ему волшебной принцессой, сошедшей со страниц сказки.
Но Энн озабоченно нахмурилась, вспомнив, что Эми ни разу не спросила о Люке. Она догадывалась, что ее сын страстно влюблен в эту хрупкую девушку, но у Энн не было привычки вмешиваться в его дела, как бы велико ни было искушение. Люк не одобрял попыток проникнуть в его внутренний мир.
К приезду Анри и Люка Эми уже поела и устроилась на диване в своей маленькой уютной гостиной, положив ноги на скамеечку. Энн пыталась поддерживать беседу, но это оказалось очень трудным делом. Слишком о многом нельзя было даже упоминать: о ее дяде Питере, о единственной подруге, об отношениях Эми с Люком.
Энн была неприятно поражена, увидев, как напряглась Эми, услышав в передней голос Люка. Улыбка исчезла с ее лица, и она стала очень серьезной.
– Как ты себя чувствуешь, Эми? – спросил Анри Мартель и, склонившись, учтиво поцеловал ей руку, чем несколько смутил Эми.
Люк молча стоял в дверях, и Эми ничего не могла прочитать на его усталом лице. Он казался ей сейчас таким близким и… таким далеким.
– Я чувствую себя прекрасно, – заверила Эми Анри, стараясь не встречаться глазами с Люком.
– Доктор скоро будет здесь, – сообщил Люк, и Эми повернулась к нему.
– Мне не нужен доктор!
– И тем не менее он приедет, – холодно заметил Люк, – и тебе придется с ним встретиться. Ты теперь не просто частное лицо, а жертва заговора и возможного покушения, словом, потерпевшая сторона в уголовном деле.
– Как ты можешь, Люк! – ужаснулась Энн, и ее муж тут же встал на защиту Люка.
– Люк прав, – сказал он. – Мы уже разговаривали с полицией и знаем подробности. Дядя Эми во всем сознался.
– Неужели, – только и смогла вымолвить Энн, с жалостью глядя на Эми. – Просто не верится, что это так. Я даже не знаю, что сказать.
– Скажи: «Благодарю тебя, Боже, за то, что преступники пойманы, и Эми не пострадала», – резко сказал Люк и, повернувшись, вышел из гостиной.
Он направился в кухню, наверное, для того, чтобы опять сварить кофе.
Эми нервно кусала губы, стараясь не расплакаться. Люди, замыслившие против нее зло, не были ей чужими. Наоборот, они были ей ближе всех на свете, дядя Питер и ее подруга Джилл. Никогда Эми не чувствовала себя такой потерянной и одинокой. Энн и Анри были добры к ней, но откуда им было знать, что Люк мог покинуть ее в любую минуту.
Люк вернулся и подал отцу чашку с кофе. Все смущенно молчали, не зная, о чем говорить. В гостиной воцарилась неловкая тишина, и Люк никак не способствовал разряжению атмосферы. Он стоял, прислонившись плечом к стене, и пил кофе. Даже не глядя на него, Эми ощущала исходившее от него раздражение.
– У тебя нет другого выхода, кроме как принять участие в этом неприятном деле, Эми, – наконец произнес Анри Мартель. – Видимо, тебе придется давать показания в суде.
Эми резко подняла голову, ее глаза были широко открыты.
– Я не смогу, – прошептала она, глядя на свои руки, лежащие на коленях.
Сердце Люка разрывалось от боли за Эми. Он ненавидел тех двоих негодяев, которые ее предали. Но от его внимания не ускользнуло и то, как соблазнительно она выглядит в своей белой ночной рубашке и потрясающе красивом пеньюаре. Люк обратил внимание на изящные щиколотки Эми, выглядывавшие из-под кружева ночной рубашки, на маленькие ступни, которые были просто совершенны.
Люк любовался Эми и думал о том моменте, когда сможет прижать ее к себе, приласкать, успокоить… Но по непонятной причине Эми оставалась далекой и замкнувшейся в себе. Интересно, где теперь ее розовое облако, на котором ему чудом удалось побывать?
– Я уберу посуду, пока не приехал доктор, – предложила Энн и поспешно встала. Люк занял ее место в кресле напротив Эми.
– В конце концов, ты должна будешь узнать все, – сказал он. – Рано или поздно полиции потребуются твои свидетельские показания, и тогда ты узнаешь о таких вещах, которые, возможно, тебе будет неприятно слышать. Может быть, лучше я сам расскажу тебе обо всем?
Эми смотрела на него глазами, полными слез.
– Люк… – умоляюще произнесла она.
Он пересел на диван к Эми и осторожно обнял ее, не смущаясь присутствием отца.
– Все будет в порядке, дорогая, – сказал Люк нежно. – Ты уже достаточно настрадалась, но впереди тебя ждут новые испытания. Помни, что я твоя опора. Вместе нам ничего не страшно.
Эми позволила себе прижаться к его груди и поплакать, а Люк зарылся лицом в ее блестящие каштановые волосы и тихонько поглаживал по спине. Он был таким теплым, большим и сильным, что Эми хотелось провести в его объятиях всю остальную жизнь. Но она знала, что этому не бывать, и поэтому плакала еще сильнее.
