— Ладно. Что дальше будем делать?
— Не знаю. Давайте я все-таки выйду.
Он кивнул. Но тут же схватил ее за руку:
— Посиди еще.
— Мы уже на «ты»?
— Да.
— Ладно. Сижу.
Прошло не меньше пяти минут.
И Женечка поняла вдруг, что ей хорошо вот так сидеть и молчать с этим человеком. Она поняла также, что и он испытывает то же самое.
И еще прошло минут пять.
Дисциплинированный шофер тоже молчал, а руки его крепко сжимали руль, а спина была напряжена, словно он ехал по сложной скоростной трассе.
— Двенадцать, — сказал Виктор.
— Что?
— Двенадцать минут. Я загадал: если ты промолчишь не меньше двенадцати минут, мы поедем куда-нибудь.
— Странно.
— Что?
— Двенадцать — святое число.
— Ерунда. Совпадение.
— Да, конечно. Для тебя ведь нет ничего святого. Ты мне напоминай об этом, а то я забуду.
Он резким движением руки ударил ее по щеке.
— Никто в этом мире не смеет издеваться надо мной! Понятно?
— Надо мной тоже, — спокойно сказала Женечка и коротко ударила его кулачком в нос. — Извини, я плохая христианка, я отвечаю ударом на удар. Иногда, — поправилась она.
И очень удивилась: от ее слабенького удара из носа Виктора полилась кровь. Она текла по губам, по подбородку, капала на галстук, на белую рубашку, на дорогой костюм. Он не утирал ее. Она достала из его нагрудного кармана платок и стала промокать кровь, осторожно прикасаясь к лицу.
— Идиотство, — сказал Виктор. — С детства не боюсь боли и крови, потому что такой вот нос. Все это знали: пальцем щелкнуть — и потекло. И пользовались этим. Сначала. А потом, когда я бросался драться и пачкал врагов в своей крови, они перестали это делать. Я уже забыл, как это бывает. Между прочим, даже приятно. Что мне сделать, чтобы ты не поехала со мной?
— Просто скажи, чтобы я вышла из машины.
— Хорошо… Поехали, — сказал он шоферу. Машина плавно тронулась и бесшумно покатила.
Они опять замолчали.
Через несколько минут подъехали к большому, недавно построенному дому, одна сторона которого была сделана в диковинном южном стиле: террасами, крыша нижней квартиры служила обширным балконом для верхней, на ней мог бы вполне уместиться теннисный корт.
— Твоя квартира где-то там? — спросила Женечка, указывая на террасы.
— Да. Восемь комнат.
— И ты один?
— Да. Приходящая горничная.
— Ты хочешь позвать меня туда?
— Да.
— Я не хочу.
— Вот и прекрасно! — с облегчением воскликнул Виктор, дал указание шоферу, машина помчалась — и вот она нелепо ковыляет по разбитой дороге в узкой улочке, вот остановилась возе калитки дома, рядом с которым родной сарай Женечки.
— Откуда ты знаешь, что я здесь живу?
— Я все знаю. Выходи.
— Спасибо, что прокатил.
— Не за что.
…Дмитрий ждал ее у двери. Он видел их приезд.
— Ну? — нетерпеливо спросил он.
— Что?
— Успели?
— Что?
— Не понимаешь, дура?!
Она удивилась, что Дмитрий, обычно называющий все своими именами, сейчас обходит прямые слова.
— Мы ничего не успевали. Он просто подвез меня до дому.
— Черт вас побери! — заорал Дмитрий. — Подвез, видите ли! Долго я буду ждать? Ведь все равно никуда не денетесь вы друг от друга!
— Я люблю тебя, — сказала Женечка.
И лицо Дмитрия вдруг прояснилось.
— Дело идет, — сказал он. — Ты уже врать начинаешь.
— Я люблю тебя, — упрямо повторила Женечка.
— Пой, ласточка, пой! Сколько ни говори «мед», во рту сладко не станет!
И он, весело посвистывая, пошел в дом.
А Женечке впервые за время, проведенное с Дмитрием, было непросто переступить порог этого дома. Ей хотелось оглянуться — точно зная при этом, что там никого нет.
Утром она сказала ему:
— Если он опять меня после работы будет караулить, я позову милицию.
— Очень смешно, — сказал Дмитрий.
— Нет, в самом деле! Что он о себе думает! Кто он такой вообще? Банкир? Бандит? Торговец? Кто?
Дмитрий, чему-то усмехаясь, сказал:
— Он — все. Половина города ему принадлежит. Ну, или десятая часть. Его фамилия Гордеев. Очень простая фамилия.
— Не слышала.
— А ты спроси на работе у тех, кто интересуется окружающей жизнью. Скажи: Гордеев, миллионер. И тебе тут же назовут сто мест, где его можно найти, потому что он во всех этих местах владелец.
— Я не собираюсь его искать.
— Конечно, конечно.
Дмитрий все так же усмехался.
На работе, во время обеденного чаепития, Женечка спросила сотрудниц:
— Кто такой Гордеев? Который миллионер?
— Она с Луны свалилась, — тут же откликнулась одна из них. А все прочие начали объяснять, кто такой и что такое Гордеев.
— Если он не губернатор, то только потому, что этого не хочет, — заключили они.
— А почему он здесь, а не в Москве где-нибудь?
— Будет, не беспокойся!
Одним из владений Гордеева был банк «Гипер» неподалеку от ЦНИИР-ИУХЗ.
Погода была славная, и Женечка решила пройтись пешком. Путь ее пролегал как раз мимо здания банка.
И среди прочих машин на стоянке была и его, черная и большая.
Женечка подошла, постучала в стекло шоферу.
Тот немного опустил стекло.
— Скоро Виктор появится?
Шофер подумал. Он оказался в трудном положении: и сказав ей, и не сказав, он равным образом может подпасть под гнев шефа. Лучше все-таки сказать.
— Через восемь минут, — сказал он.
— Я подожду его в машине.
Шофер сделал жалобное лицо:
— А нельзя на улице, а? У меня детей двое, мать больная. Я ведь без работы останусь!
— Ну хорошо, — сказала Женечка.
Ровно через восемь минут вышел Виктор.
Шофер выскочил и открыл перед ним дверь.
— Почему ты ее не прогнал? — спросил он его.
Шофер, положительного вида мужчина лет сорока (отец семейства), побагровел и не ответил.
— Почему ты не усадил ее в машину? — задал Виктор второй вопрос.
На багровом лице шофера проступили белые пятна.
— Зачем ты мучишь человека? Тебе это нравится? — вступилась Женечка.
— Специально я никогда никого не мучаю, — сказал Виктор. — Только по делу. Мы едем ко мне?
— Да.
— Хорошо.
Повторился вчерашний маршрут до большого дома с террасами.
На этот раз Женечка вышла.
Они поднялись на десятый этаж.
— Почти пентхаус, — сказала Женечка.
— Почти.
— Чтобы над тобой никого не было?
— Именно так.
Квартира поразила Женечку. В Женечке было все-таки достаточно простодушия и бытовой нормальности, чтобы удивляться бытовым вещам, если они того достойны.
