– Спасибо, что пришла, – сказал он и направился к Тони – тот звал его.
Мин села рядом с Бонни. Та положила ладонь на руку подруги и заметила, что ее трясет.
– Что у вас?
– Волшебная сказка. Только не для детей, – ответила Мин.
Когда игра закончилась, Мин пошла на стоянку. В машине Кэла на заднем сиденье она увидела Харри. Сам Кэл стоял около дверцы, ожидая Мин. «Не бросайся к нему, – велела она себе. – Харри заметит».
– Куда мы теперь?
– Завтракать, – ответил Кэл. – И слушать Элвиса, потому что благодаря тебе Харри полюбил Пресли. – Он открыл перед ней дверцу машины.
– У мальчика хороший вкус, – сказала Мин, выставив вперед подбородок. Села в машину и добавила: – Эй, ихтиолог, говорят, мы едем завтракать. И конечно, там будет Элвис, Элвис и еще раз Элвис.
Харри кивнул.
– На твоем месте я бы не отказалась от сосисок. Проси у своего дяди все, что угодно.
– Готовы? – спросил Кэл, садясь в машину. Харри снова кивнул, сделав умное лицо.
– Можно мне поесть сосисок?
– Что? – Кэл обернулся.
Лицо Харри приняло скорбное выражение.
– Минерва, – Кэл пристально посмотрел ей в глаза, – ты развращаешь моего племянника.
– Я? – Мин, затаив дыхание, смотрела на него. – Ну что ты. Американцы съедают двадцать миллиардов хот-догов в год. Харри ведь тоже американец.
– Да, – сказал мальчик.
– Двадцать миллиардов, надо же! – Кэл засмеялся. Мин понемногу успокаивалась. Когда они выехали на дорогу, она повернулась к Харри:
– Ну, что нового в мире рыб?
– А где твои туфли с рыбками? – спросил мальчик.
– Знаешь, я купила другие – с вишенками. – Кэл взглянул на ее туфли.
– Неплохие, – сказал он. – Но все же это не рыбки. – Харри кивнул.
– Давай поболтаем об ихтиологии, – предложила мальчику Мин.
Харри говорил битых два часа. Мин ахала и изо всех сил изображала интерес к теме, при этом ей очень хотелось, чтобы Кэл прикоснулся к ней, пусть даже совсем невинно. Например, погладил по голове. Но даже это не помешало ей к концу ленча узнать о рыбах практически все.
– Больше никогда рыбу есть не захочешь, – сказал Кэл, открывая перед ней дверцу машины.
– Зато, если это прибыльное занятие, Харри поможет тебе в старости, – ответила Мин, стараясь держать себя в руках в такой близости от него.
– Ну что, Харри, едем домой?
– А можно мне пирожное? – ребенка опять сделалось траурным.
– Харрисон, – отчеканил Кэл, – это уже слишком.
– Поехали в «Криспи-крем», – попросила Мин. Кэл, закатив глаза, включил мотор.
На подходе к вывеске «Свежая выпечка» Харри обратил свои совиные глаза на Мин:
– А можно два?
– Харри, – строго произнес Кэл.
– Да, – ответила Мин. – Сегодня тебе можно два.
– Нет, – сказал Кэл, но препятствовать не стал.
Они пили молоко, ели покрытые шоколадной глазурью пирожные и говорили о рыбах. Мин, вспоминая стол для пикника, старалась держать себя в руках.
Покончив со вторым пирожным, Харри снова загрустил. Когда они вернулись к машине, Кэл сказал Мин:
– Садись сзади.
– Ладно, – согласилась она, гадая, ссылка это или что другое. Может, он заметил в ее глазах вожделение и решил спастись?
Минут пять Харри ехал довольный и счастливый. Потом вдруг позеленел.
– Так, – произнес Кэл и притормозил.
Харри открыл дверцу, и пинта молока и два пирожных стали добычей сточной канавы.
– Ох, бедняжка! – воскликнула Мин, морщась от сознания своей вины. – Прости меня.
– Невелика потеря, – ответил Харри, вытирая рот. – А сосиску я сберег.
Кэл подал ему бутылку воды.
– Прополощи рот и выплюнь. Два раза.
– Откуда вода? – удивилась Мин.
– Взял, когда платил за пирожные. Я предусмотрителен.
Харри вернулся к машине.
– Там такая гадость. Можно вылить туда остальную воду?
– Конечно, – ответил Кэл и встретился с Мин глазами в зеркале водителя. – Мы, Морриси, всегда моем сточные канавы водой «Эвиан».
– Да вы, господа, чистюли!
Когда они подъезжали к дому родителей Харри, мальчик сказал:
– Большое тебе спасибо, дядя Кэл. – Затем он выглянул между сиденьями и прошептал: – Спасибо за пирожные.
– Рада была доставить тебе удовольствие. – Мин наклонилась к нему и прошептала на ухо: – Я люблю тебя, Харри.
Он улыбнулся, а потом бросил торжествующий взгляд на дядю.
– Харрисон, если будешь отбивать у меня девушку, заработаешь крупные неприятности.
Харри улыбнулся еще шире и вылез из машины.
– Пока. – Он хлопнул дверцей.
– Тебе не кажется, что он несхолько молод для тебя? – пошутил Кэл, посмотрев на Мин в зеркало.
– Да, но он Морриси. Обаяние – великая сила.
– По-моему, особенно хорош он был, когда блевал в канаву… Ну, так и будешь торчать на заднем сиденье?
– Мне вроде и здесь неплохо, – с притворным равнодушием ответила Мин.
– Тащи сюда свою задницу, Доббс, – распорядился Кэл.
Она со смехом пересела вперед, и машина тронулась.
– С Харри все в порядке? – спросила Мин.
– Конечно. Его часто тошнит.
– Я про игру.
– Ничего. Будет долго вспоминать и мучиться, но в конце концов переживет. Он спасен. Все его хвалили. И Бинк дома постарается сгладить впечатление. Конечно, тяжело слышать от собственного отца, что ты тупица.
– Да, – сказала Мин, почувствовав к Джефферсону Морриси страстную ненависть. – А как ты?
– Я? Отлично.
– Хорошо. – Мин перевела дух. Все это время она была в страшном напряжении. Теперь они остались один на один, пора начинать. Лучше всего поговорить начистоту, сказать, что ей известно про пари, трезво обсудить ситуацию, и потом…
– Ты что? – спросил Кэл.
– А что?
– Ты о чем-то молчишь. Давай рассказывай.
– Ох, – вздохнула Мин. Вдруг лобовая атака не лучший метод? – Я думаю…
– Угу.
– …что нам надо… мне бы очень хотелось кое-что выяснить.
– Да, – сказал Кэл.
Было видно, что он не понимает, о чем речь, и просто подыгрывает.
– Я думаю, мы могли бы наладить отношения, – продолжала она, – если поговорим об этом.
Кэл крепче сжал руль, не отрываясь от дороги.
– Хорошо, давай поговорим.
«Ты не хочешь мне помочь!» – мысленно воскликнула Мин.
– Тебе известно, что семьдесят восемь процентов пар имеют секреты друг от друга?
– Ничего удивительного, – ответил Кэл.
Мин кивнула.
– Ты это сама придумала?
– Да, – призналась Мин. – Хотя, могу поспорить, примерно так и есть. Ты что-то скрываешь от меня? Что-то из тех времен… – она дернула плечами, – до нашего знакомства?
Кэл не ответил. Она все прочла на его лице.
– Ты же все знаешь, – наконец сказал он. – Иначе не спрашивала бы.
