— Что случилось? — спросил Уилл.
— Ничего, — сказала она.
Но когда он на нее взглянул, то увидел, что ее лицо стало белее мела. Она зашлась от боли, не от страха.
— Сара! — встревоженно окликнул Уилл.
— Спина болит, — спокойно сказала она. — Вот и все.
— Потянула спину? — спросил он. — Может, ты подняла что-нибудь тяжелое? Ты не поднимала сумки?
— Не знаю, — ответила она, — не помню.
Сейчас он все равно не мог ничем ей помочь. Она скрипнула зубами, и он понял, как ей плохо. Как только они покинули Мэн, Сара не могла скрыть своей подавленности, но он приписывал это желанию Майка остаться. Тетя Бесс что-то говорила о температуре, но тогда он пропустил это мимо ушей. Он покосился на Сару, ее лицо побледнело и казалось почти серым.
И все-таки возможно, это из-за отказа Майка? Уилл знал, как невыносимо горе, знал и то, как оно порой разрушительно. До смерти Фреда он никогда над этим не задумывался. Но гибель сына у него на глазах состарила его за одну ночь лет на двадцать. Из веселой девчонки Сьюзен превратилась в испуганного, суеверного ребенка, ее мучили ночные кошмары и приступы астмы. Горе изменило и Элис. Любящая жена и мать стала раздраженной и недовольной всем женщиной. Она с головой бросилась в водоворот жизни, ища забвения. Еще бы, ее муж был совершенно подавлен случившимся, а дочь замкнулась в себе. Горе вдребезги разбило семью Уилла.
Взглянув на Сару, он попытался до нее дотянуться. Она вздрогнула от его прикосновения. Ее руки были напряжены до предела, на шее выступили жилы, словно какая-то невероятная сила вдавила ее в кресло. Уиллу хотелось верить, что причина ее состояния в отказе Майка, но он подозревал, что тут кроется нечто иное.
В его силах было только поскорее доставить ее домой.
Сара никогда не испытывала такой боли. Она зажмурилась, пытаясь вспомнить упражнения, которым ее учили и которые помогали переносить подобные приступы. При родах ее учили дышать определенным образом, чтобы быть уверенной, что воздуха ей хватит, и не бояться, когда перехватывает горло. Она научилась сосредоточиваться на чем-то постороннем, на каком-нибудь слове, или молитве, или морском пейзаже.
На сеансах химиотерапии она не испытывала боли, но тошнота была нестерпимой, и временами ей хотелось все прекратить и просто умереть. Мег Фергюсон работала с ней, обучая медитации. Они изучали приемы дзен-буддизма, сидели в позе лотоса, задерживали дыхание и пели мантры, очень красивые и отвлеченные. Сара выбрала тогда мантру «Эли-лу» и сейчас пыталась ее воспроизвести.
«Эли-лу, — думала она, — эли-лу…»
Боль стала сильнее, и мысли Сары смешались. Самолет затрясло от турбулентных потоков воздуха, и Снежинка испуганно вскрикнула. Уилл что-то говорил, пытаясь успокоить дочь. Сара услышала собственный голос: она говорила Снежинке, что все будет хорошо, рассказывала что-то о тюленях, которых они видели на Лосином острове.
— При чем здесь тюлени? — возмутилась девочка.
— Когда они ныряют, — говорила Сара, — то иной раз попадают в водоворот, это может быть и быстрое течение, и сильное волнение на море. Как наш самолет сейчас… Они созданы, чтобы преодолевать трудности…
— Я все равно боюсь, Сара, — прошептала Снежинка и всхлипнула.
— Знаю, милая, — ответила Сара, прикусив губу.
Боль была такая сильная, что перед глазами у нее замелькали искры. Сара слышала собственный голос, не веря, что это она произносит слова утешения. Душа ее кричала от боли, которая терзала ее тело. Снежинка протянула ей руку, и Сара сильно сжала ее. Возможно, это успокоит девочку, подумала Сара и вдруг заметила, что ей чуть-чуть полегчало.
Бедро у нее онемело, ногу покалывало иголочками. Изо всех сил стиснув руку Снежинки, Сара вспомнила доктора Гудэра. Последний визит к нему так ее обнадежил. Они говорили о его отце, о его брате… Наверное, он просто хотел ее отвлечь, подготовить к переменам, и она действительно испытала тогда облегчение. Но тут она вдруг вспомнила, как доктор Гудэр спрашивал ее о потере чувствительности и покалывании… Почему? Он тогда не сказал.
Сара подумала, что знает причину. Ее глаза снова заволокло слезами.
Все утро она рыдала из-за Майка, но теперь плакала о другом. Она так боролась и так надеялась. Ее день рождения превратился в настоящую сказку. Она летала с Уиллом над горами и чувствовала себя здоровой и полной жизни. И тогда она верила, что так будет всегда.
— Сара! — с тревогой в голосе окликнул ее Уилл.
Она почувствовала, как его рука коснулась ее шеи, и опустила голову.
— Спасибо.
— Сара, что-то не так? — спросила Снежинка с заднего сиденья.
Желая ободрить девочку, Сара пыталась сказать, что у нее все в порядке. Она хотела объяснить, что у нее немного болит спина, что она приняла тайленол и все пройдет. Она хотела, но не смогла. Не могла сказать ни слова о себе.
— Не бойся, Снежинка, — проговорила она. — Мы скоро будем дома.
— Держитесь, — предупредил Уилл.
Сара кивнула.
— Сара, помнишь, как мы испугались, когда Майк провалился в пруд? Помнишь, мы боялись, что он утонет?
— Еще бы, — кивнула Сара.
— Но ведь он не утонул! Не важно, что мы испугались, — сказала Снежинка. — Он ведь выбрался — так будет и сейчас.
Рука Уилла лежала на ее шее, и это успокаивало, как и рукопожатие Снежинки. Пока девочка уговаривала Сару, ее собственные страхи рассеялись. Она дышала совершенно спокойно, астма меньше ей докучала. Сара была благодарна девочке за ее слова, потому что внезапно ей все стало ясно.
— Думаю, да, — сказала Сара, возвращаясь мыслями на три дня назад, к ужасному происшествию у пруда.
Глядя на черное отверстие во льду, Сара тогда думала, что Майк погибнет. Ей казалось, что она больше никогда не увидит своего сына. «Молись, — сказала она тогда Снежинке, — молись».
Она и сама молилась. Закрыв глаза, она просила Бога сохранить ее сына. Она молилась о том, чтобы Уиллу удалось спасти мальчика. Она обещала, если потребуется, отдать жизнь за спасение сына. Все произошло так быстро, что она об этом забыла.
Но чудо свершилось. Тогда Сара приняла это как должное и только теперь осознала, что ничего в жизни не бывает просто так. За все нужно платить. Теперь она все поняла. Она молила за сына, готовая отдать собственную жизнь. «Господи, возьми мою жизнь, но только сделай так, чтобы Майк выжил…» — это были ее слова, и, похоже, теперь им суждено сбыться.
Но от понимания этого боль не уменьшилась, просто ей стало немножко легче терпеть эту муку. Ощущая близость Уилла и Снежинки, Сара прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Она вспоминала, как они осваивали с Мег очередную медитацию, сидя на полу в палате. Мег учила ее делать вдох со словом «любовь» и выдох со словом «страх».
