— Что это значит? — спрашиваю, глядя в мерцающие серые глаза.
— Давай попробуем, — шепчет жена, — я согласна.
— Ты простила?
Быстро облизывает губы и смотрит на мои.
— Я в процессе… я тебе верю… Ты меня любишь.
— Люблю, — подтверждаю я, — и любил всегда.
В груди начинается салют, а горло пробивает насквозь — ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— С чем связано, Маш? Почему?..
— Я просто боюсь, что не прощу себя, если мы не попробуем, — проговаривает она.
— Все получится.
— Не уверена, но…
— Все получится, Маша, — припечатываю строго, — доверься мне…
Я чувствую, вижу, что внутри у нее хаос, нет там четко выверенного решения, она все еще боится и сомневается. Но шанса переиграть, пойти на попятный я ей не дам.
Как всегда забераю все, что она предлагает мне, до последней крошки.
— Я хочу быть честной с тобой, Руслан…
— Говори…
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть все это и снова научиться доверять тебе… Если не получится, я скажу…
— Хорошо.
Мы смотрим в глаза друг другу целую вечность. Не знаю, что Маша видит в моих, но в ее буря постепенно стихает. Тело в моих рукам расслабляется, губы слегка размыкаются.
— Поцелуешь?..
Не верю своим ушам, не верю своим глазам и рукам. Смотрю на нее, как на призрак. Он вдруг улыбается, чуть склонив голову набок, смотрит на меня с неподдельным интересом.
— Уснул?..
— Проснуться боюсь, — усмехаюсь глухо.
Маша сама ко мне тянется. Встречаемся губами на полпути. Целуемся как в первый раз. Ее губы мягкие, теплые, рот гостеприимный.
Она действительно решилась на второй шанс для нас. Только теперь это открытие окончательно укладывается в моем сознании, и меня, нахрен просто сносит волной счастья.
Дернув ее юбку вверх по бедрам, подхватываю под ягодицами, и Маша тут же обвивает меня ногами.
— Девочка моя… клянусь, ты не пожалеешь…
Разворачиваюсь и несу ее из комнаты. Кивая, жена часто хлопает ресницами.
— Да… прошу, Руслан… сделай так, чтобы я не пожалела!
Все сделаю! Все, бл*дь, чтобы у нее даже капли сомнений во мне не появилось. Хрен я этот шанс упущу!..
Не помню, как взлетаю с ней на второй этаж, толкаю первую же дверь и оказываюсь в спальне с узкой кроватью. Похрен, так даже лучше…
Ставлю ее на ноги и сразу же стягиваю с нее колготки. Блузку Маша сама расстегивает. Я распахиваю ее полы и одним движением спускаю чашечки бюстгальтера.
Черт… нежно у меня сейчас не получится. А ей и не надо. Сведя брови к переносице, с остервенением тянет с меня футболку. В следующее мгновение мы оказываемся на прохладных простынях, а еще через секунду я в нее погружаюсь.
— Ой, мамочки… — шепчет мне в губы.
— Больно?.. Маш?..
— Нет… еще!..
Охреневая от ощущений, я толкаюсь снова. С минимальной амплитудой, потому что между нами ни миллиметра свободного пространства.
Спаиваюсь с ней, целую глубоко и продолжаю долбить. Ее запах, гладкость кожи, мягкость волос всюду. Я весь в ней, с ней… теперь навсегда и необратимо.
Факт этот проламывает чердак.
— Маш… Маша…
Она за волосы мои цепко держится, пьяным взглядом по лицу кружит и плачет почему-то.
Довожу ее все же до оргазма, потом сам. Даю несколько минут на прийти в себя и раздеваю догола. Укрываю толстым одеялом и залезаю к ней. Маша тут же устраивается на моей груди.
Я лыблюсь как идиот.
— Не продавай дом, пожалуйста… — шелестит ее голос.
— Не продам, Маш, завтра же дам отбой риэлторам.
— Может, тогда и завод оставишь?
— Завод не оставлю, не проси…
Глава 70
— Маш, есть время? Может, глянешь на мой макет?
Перевернув запястье, смотрю на циферблат наручных часов.
— Лиз, давай завтра, я и так задержалась сегодня.
— Ладно, я у тебя на столе оставлю, о’кей?..
— Ага…
Выключаю монитор и скидываю свои вещи в сумку. Собираю распущенные волосы на затылке, подкрашиваю губы.
Через пять минут я выхожу на улицу. Остановившись на крыльце, пробегаюсь глазами по стоянке.
Не поняла… А где Сафрон?
И вдруг вижу, как справа мигает фарами большой черный джип. Чувствуя внезапный укол бешеной радости, закусываю губы изнутри и начинаю спускаться с крыльца.
Дверь машины хлопает, и навстречу мне выдвигается Руслан. Высокий, стройный, до одури красивый.
— Я думала, ты к ночи вернешься, — говорю, когда между нами остается пара метров.
— Получилось пораньше, — бормочет, с ходу впечатываясь губами в мой рот.
А когда отстраняется, въедливо смотрит мне в глаза. В последнее время он постоянно это делает. Словно до сих пор не верит, что все происходящее реальность.
Мне и самой не до конца в это верится. Не знаю, когда я призналась самой себе, что быть с ним важнее, чем быть с выхоленными собственными обидами.
Когда озвучила свои бредовые условия или ночью в загородном доме Резниковых? Когда увидела ремонт в нашей квартире или когда узнала, что он добровольно отказался от своего завода?
Не знаю, но, тем не менее, решение это я приняла и пока ни разу не пожалела. Это не значит, что я забыла все по щелчку пальцев, нет, конечно… Такое забывать нельзя.
Просто однажды я поймала себя на мысли, что эти воспоминания больше не причиняют мне той боли, что раньше.
С Русланом все гораздо сложнее. Он только на пути к прощению самого себя. Он всегда сосредоточен и собран. Начеку, будто боится, что у него вот-вот отберут то, что он получил назад с таким трудом.
— С Днем Рождения, — шепчу в его губы, — у меня есть подарок, но он дома.
Я заказала ему крутой планер ручной работы в кожаном переплете. Знаю, что он любит делать пометки на бумаге. Времени на исполнение заказа было в обрез, поэтому пришлось воспользоваться связями по работе.
— Спасибо, — открывает для меня дверь и ждет, когда я сяду.
Сам занимает место в водительском кресле.
— Ты сегодня сам за рулем?
— Хочу пригласить тебя в ресторан.
— Правда? В какой?
— В какой ты хочешь? — поглядывает на меня, сдержанно улыбаясь.
— В грузинский! Там очень вкусно кормят, тебе понравится.
Лебедев согласно кивает, и я диктую ему адрес «Хванчкары».
— Как прошла поездка?
— Черенцов все еще пребывает в шоке, боится, что один не справится, но я ему консультантов своих оставил.
— Не передумал, значит?
Руслан бросает на меня внимательный взгляд и отрицательно качает головой.
— У него сын подрастает, есть, кому оставить завод… за него не волнуйся.
Я не за Черенцова волнуюсь. Я не хочу, чтобы Руслан однажды пожалел о своем решении.
— У тебя как дела?
— Нормально. На следующей неделе презентация, — он знает о проекте, над которым я сейчас работаю. Он сейчас вообще все обо мне знает.
— Справляешься?
— Пфф… сомневаешься во мне?
— Нисколько, — смеется Лебедев, — ты очень талантлива.
Закатив глаза, отворачиваюсь к окну.
Я могла бы заподозрить лесть, но у меня, правда, все получается. Оказалось, я могу не только генерировать идеи, но и грамотно их представлять, чем Сережа пользуется все чаще, снова объявив меня спикером на приближающемся Среднеазиатском Международном форуме.
Утверждает, что я умею говорить так, чтобы меня хотелось слушать.
В ресторане под завязку, но для нас все равно находится столик. Я заказываю чкмерули и мой любимый салат с карамелизированными кусочками баклажана. Руслан выбирает шашлык из баранины и просит вина для дамы.
Я понимаю, что он знает, когда и с кем я здесь была. Буквально чувствую, как мысль эта крутится в его голове, но он держит себя в руках.
Пока несут нашу еду, бывший муж продолжает пытать меня, как я провела те два дня, что его не было в городе. Он знает все до подробностей, вплоть до того, во сколько я просыпалась и ложилась спать, поэтому, подозреваю, он хочет услышать от меня нечто личное.
Например, как сильно я скучала.
