принять душ и отправиться в город. Может быть, захвачу остальную свою одежду, пока я там. Завтра мы сможем расчистить гараж. Больше мне там ничего не нужно. Тебя это устраивает? — спросил он.
— Нет.
Он наклонил голову, и его брови сошлись вместе.
— Я хочу твою стиральную машину и сушилку, — сказала я.
Он ухмыльнулся.
— Что-нибудь еще?
— Мой рождественский подарок. — Я протянула руку ладонью вверх. — Раскошеливайтесь, шериф.
— Спальня. Ящик в моем прикроватном столике, — сказал он.
— Твой…
— В верхней части твоего шкафчика для специй.
— Что ты делал в моем шкафчике для специй… Неважно. Поскольку ты знаешь, где находятся твой, ты можешь пойти и забрать его сам. Это избавит меня от необходимости лезть на стремянку.
Я помчалась наверх, пока он ковылял на кухню. Присев на край кровати, я открыла ящик.
Внутри была красиво завернутая, длинная, узкая коробка. Бумага из золотой фольги была перевязана замысловатым бантом из серебряных, золотых и белых нитей.
Я осторожно сняла бант и бумагу. Когда я заглянула внутрь коробки, мои глаза наполнились слезами.
— Они тебе нравятся? — спросил Джесс у меня за спиной.
Я резко обернулась и увидела его в дверном проеме.
— Черт. — При виде моих слез он бросился ко мне.
— Они прекрасны, Джесс. Я люблю их. Спасибо тебе.
Внутри коробки были ожерелье и серьги, которые я буду носить постоянно. Ожерелье было на тонкой цепочке из белого золота. На ней висел единственный бриллиант-солитер, драгоценный камень по меньшей мере в карат. Не слишком большой и показной, но уж точно не маленький. Когда я надену его, бриллиант идеально сядет у основания моего горла.
Это было именно то ожерелье, которое я бы выбрала для себя. Я могла бы носить его на работу и не беспокоиться о том, что оно свисает слишком низко и мешает.
Серьги представляли собой два бриллиантовых пасьянса-гвоздика. Камни были немного меньше бриллианта на ожерелье, и если бы случай не требовал пары сережек большего размера, я бы тоже носила их почти каждый день. Даже в пижамные дни.
— Джесс, это слишком, — сказала я.
— Совсем нет.
— Все это дорого стоит. Плюс все, что ты купил для Роу… — я замолчала, мысленно подсчитывая сумму, которую он потратил на нас на Рождество.
— Я ждал тридцать четыре года, чтобы найти подходящую женщину. И наконец-то нашел. Теперь я буду баловать ее, так что просто привыкай к этому.
— Почему? — прошептала я.
— Почему, что?
— Почему я? Почему ты выбрал меня своей девушкой? Я имею в виду, я — это просто я, а ты… ну… ты. Идеальный.
Он глубоко вздохнул и на несколько секунд закрыл глаза. Когда он открыл их, его глаза изменились. Они больше не были мягкими и нежными. Они были тверды и решительны.
— Не знаю, кто вбил тебе в голову, что я слишком хорош для тебя. Потому что, на мой взгляд, все наоборот. И давай прекратим это. И больше не будем поднимать эту тему.
Джесс обхватил руками мое лицо, его большие пальцы нежно поглаживали мою челюсть.
— Детка, у тебя самое большое сердце из всех, кого я когда-либо встречал. Я не знаю ни одной души, которая взяла бы на себя заботу о старике только для того, чтобы он не был одинок. Кому-то нужна помощь, и первое, о чем ты думаешь, — это как ты можешь помочь. Господи, ты предложила поселить у себя незнакомого человека, чтобы ему было где жить после того, как его дом сгорел дотла. И ты вырастила самую милую маленькую девочку на планете. Когда ты смотришь на нее, ты видишь красоту, не так ли?
— Ну… конечно. Она моя дочь.
Он пару раз покачал головой.
— Она — это ты, — сказал он. — Во всех отношениях она — это ты. Когда ты смотришь на нее, то испытываешь это чувство гордости в груди? Когда ты смотришь на ее лицо и в ее глаза, это заставляет твое сердце болеть, потому что она такая красивая? Джорджия, вот что я чувствую, когда смотрю на тебя.
Его слова, точно описывающие мои чувства к моей дочери, тронули меня так глубоко, что я снова заплакала, совершенно не в силах сдержать эмоции.
Вытирая выступившие слезы, он прошептал:
— Я люблю тебя. Всю. То, как ты не отступаешь во время спора. То, как ты заботишься о Роуэн. Заботишься обо мне. То, как не против включить в список гостей мою мать. То, как ты приглашаешь мою сестру на Рождество через несколько минут после того, как она плохо с тобой обращалась. Так что позволь мне покупать тебе все, что, черт возьми, мне захочется, на Рождество, дни рождения или просто когда угодно. Хорошо?
Я кивнула и шмыгнула носом.
— Хорошо.
Слова Джесса проникли глубоко в мое сердце.
Мы были вместе несколько месяцев, и я всегда сомневалась в нас. Но у нас было будущее. Я думала, он был идеален. Он и был. Но что его слова, наконец, заставили меня понять, так это то, что он тоже считал меня идеальной. Мы были идеальными вместе.
И нас ждало идеальное будущее.
Я шмыгнула носом в последний раз и вывернула голову из его рук, чтобы забрать свое ожерелье. После того, как я надела его, то надела и серьги.
Он поднес палец к драгоценному камню у меня на шее и пробормотал:
— Истинная красота.
Мое горло снова сжалось, и если бы я не сменила тему, я бы снова начала рыдать, как ребенок. А я больше не хотела плакать. Не на Рождество.
— Я не знала, что мы будем праздновать Рождество с размахом, милый. Мой подарок не такой уж и большой, — сказала я.
По сравнению с драгоценностями то, что я ему подарила, было сущими пустяками. Я купила ему только пару хороших кожаных перчаток, новую клетчатую фланелевую рубашку и фотографию в рамке, на которой они с Роуэн были на работе. Просто мелочи.
Он усмехнулся на секунду, но затем смех становился все громче и громче, пока он не расхохотался хватаясь за живот. Его громкий звук заполнил спальню.
— Что? Что смешного?
Он покачал головой и протянул палец, чтобы коснуться кончика моего носа.
— Сегодня ты подарила мне дом. Я бы сказал, что это мне нужно кое-что наверстать.
— О, — пробормотала я.
— Да, «о».
Я не думала о доме как о подарке, но теперь взглянула с его стороны.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, да? — прошептала я.
— Да. Я знаю, — прошептал он в ответ.
Джесс
— Спасибо, что отвезешь
