взглядом.
— Ешь, мой цветок. — Когда Аника напряглась, Ксения продолжила, и то, что она сказала, звучало странно конкретно. — Ни один мужчина не захочет, чтобы ты выглядела как увядшая роза. А мы бы этого не хотели, не так ли?
Вик посмотрел на тетю.
— Ей не нужен мужчина. Ей нужно сосредоточиться на себе.
Аника благодарно улыбнулась, и Вик подмигнул ей.
Тогда Ксения пристально посмотрела на него.
— Возможно, тебе тоже следует сосредоточиться на себе, Виктор. — Ее рот сжался в тонкую линию. — В конце концов, учитывая то время, которое ты проводишь вне дома, можно подумать тебе есть, чем похвастаться.
Вау.
Непринужденная атмосфера за столом моментально изменилась.
М-м, грубо.
Когда я бросила взгляд, то увидела, что Юрий и Доротея смотрят друг на друга, но ни один из них не сказал ни слова.
Кто-нибудь из этих людей знал, как тяжело работал Вик? Знали ли они, скольким временем он пожертвовал, чтобы заработать немного денег и позаботиться о себе? Его там избивали до крови, а у нее хватало наглости критиковать?
Нет, мэм. Не в моем присутствии.
— Думаю, у Вика все в порядке, — пробормотала я, выпрямляясь. Я смотрела, не мигая, на Ксению.
— Нас, — осторожно произнес Вик, но брови его тети приподнялись.
Кажется, ее позабавил мой комментарий.
— Правда, Настасья?
Я заикалась?
Мои глаза сузились, глядя на нее.
— Да.
— Итак, ты веришь, что у мужчины в его возрасте, живущего у родителей, без перспектив и сбережений, все в порядке, да? — с любопытством спросила она.
Волосы на моей шее встали. Она звучала точь-в-точь, как моя мать.
— Нас, остановись, — резко произнес Вик, но я его почти не слышала.
Знаешь что? Нет.
Каким человеком я была бы, если бы сидела и ничего не говорила?
Недостойным его.
Я думала заступиться за него. Я понятия не имела, какой хаос я собиралась устроить, когда усмехнулась:
— Я бы вряд ли назвала семьдесят тысяч отсутствием сбережений.
За столом воцарилась тишина, и когда Юрий положил вилку, тихий звон прозвучал ужасно громко, когда он повернулся лицом к сыну. Тишина, казалось, сгущалась с каждой секундой, и когда Вик поднял голову к небу, я не знала, что сделала, но чувствовала, что это нехорошо.
Это был один из тех моментов, когда ты знаешь, что что-то сказано, возможно, слишком много, но не можешь понять, что именно.
Еще один осмотр стола.
Они смотрели. Все они. Но ни один взгляд не остановился на мне.
Все взгляды были прикованы к Вику, и они не были счастливы.
Получилась смесь эмоций. Его мать была явно сбита с толку. Аника выглядела ошеломленной. Ксения выглядела взбешенной. Но выражение лица его отца заставило мое сердце екнуло.
Он выглядел преданным.
О, нет.
Мое сердце бешено колотилось, и, когда начался спор, я еще глубже вжалась в стул, зная, что в том аде, который вот-вот должен был начаться, была моя вина.
Ага.
Я действительно облажалась.
Глава 21
Настасья
Мой желудок скрутило от страха, и где-то во время спора, когда Вик повернулся ко мне и заговорил, перекрикивая крики, я не думаю, что когда-либо чувствовала себя хуже.
— Ты должна уйти.
Мои глаза скользили от одного человека к другому, и когда мой взгляд остановился на покрасневшем лице Юрия, я быстро поняла, что это не то, для чего Вик хотел, чтобы я была здесь. Очевидно, я сделала достаточно. Так что, сокрушенно кивнув, я взяла свою сумочку и вышла из дома как раз в тот момент, когда крики возобновились.
Я должна была уехать.
Вместо этого я села в машину и стала ждать.
Не знаю, как долго я оставалась в темноте, но снова сосредоточилась, когда увидела, как он медленно идет ко мне, с руками в карманах, опустив глаза и выглядя совершенно сломленным человеком. Поэтому, когда он сел на мой капот спиной ко мне, я восприняла это как приглашение и выскользнула из машины, чтобы присоединиться к нему, заняв место рядом.
Из всех вещей, которые я ожидала от него, ни одна не начиналась со слов:
— Мы разорены.
В голове у меня тяжело засело недоумение, но я ничего не сказала.
Вик расширил сказанное:
— Я переехал домой, чтобы помогать, но долг продолжает расти. Продал машину, чтобы оплатить счета. Заложил все свои драгоценности, кроме этого. — Он вытащил руку из кармана, и я увидела толстое платиновое кольцо, которое купила ему на тридцатилетие, отражающее свет на его среднем пальце.
На нем была гравировка. Надпись гласила: «Навеки и навсегда».
Я молчала, потому что он, наконец, открылся мне, и пока он чувствовал себя болтливым, я позволяла ему говорить без возражений.
— Наши инвестиции сгорели. Они обходятся нам дороже, чем мы получаем от них выплаты. Моя мама работает из дома. У моего отца нулевой опыт работы, и копы чертовски хорошо знают, кто он такой. Понятно, что никто не хочет его нанимать. Аника разваливается, и я почти уверен, что Ксения замышляет что-то темное. — Он выдохнул. — Мои родители не платили налоги на недвижимость около девяти лет. — Моя голова повернулась к нему, и он кивнул, выглядя почти побежденным. — Ага.
Мое дыхание стало тяжелым, и я спросила с комком в горле:
— Насколько все плохо?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
Он облизал полные губы.
— Это плохо, детка. — Он погрузился в короткое молчание. — Я должен до конца следующего месяца выложить девяносто шесть штук, и это только для того, чтобы мы не потеряли дом. — Мои глаза в шоке закрылись, когда он продолжил: — Деньги не поступали, и мой папа думал, что сможет это исправить. Взял один законный кредит и три других, не очень законных. Мой счет был подушкой безопасности, на который можно было упасть на случай, если я не смогу получить наличные другим способом. Я думал, что смогу им воспользоваться, но теперь я не уверен. Так что, вдобавок к этой почти сотне штук, я работал изо всех сил, чтобы убедиться, что никто не придет и не сломает ноги моему отцу, потому что он был достаточно глуп, чтобы одолжить у действительно плохих людей. — Вик оттолкнулся от машины и зашагал. — Мне удалось поговорить с парой, и они готовы дать нам немного времени из-за того, кем мы были и что мы сделали как «Хаос», но я
