навстречу.
Его машина в метрах пяти от ворот. А сам он стоит рядом, с кем-то по телефону разговаривает. Заметив меня, прячет мобильный в карман.
— Слушаю.
— Здравствуй, сын.
— Я тебя слушаю, — повторяю с нажимом.
Если мать я хоть в чем-то понять могу — она поверила своему мужу, то отца — никак. Он ведь прекрасно знал, что Оксана и ее папаша меня просто ненавидят и точно будут играть против. А мой отец был с ними заодно, чем конкретно уничтожил меня.
— Я улетаю. Попрощаться хотел и… поздравить. Пожелать счастья. Вернусь, конечно, но вас наверное тут не будет. Вы же в медовый месяц собираетесь, верно?
— Считай, что все это сделал. Всего хорошего, — отрезаю, проигнорировав его последние слова.
— Сын… — сжимает мое запястье, когда хочу уйти.
— Что?
— Прости, — и в глаза так смотрит, что… Бл*дь!
— Улетай. И лучше больше не показывайся мне на глаза.
Захожу во двор. Поднимаю голову и смотрю в окно нашей спальни. Маша там и точно видела, как мы разговариваем.
Поднимаюсь в комнату, захожу без стука. Олеся платье ее поправляет.
— Выйдешь на минутку? — выгибаю бровь, обратившись к подруге жены.
— Вообще-то…
— Не начинай.
— Ладно-ладно, — смеется она, направляясь к двери. — Все собрались. Давайте уже, спускайтесь.
Олеся закрывает за собой дверь, а я не могу оторвать взгляда от своей жены. Она у меня такая красивая. И это платье — пусть совсем простое, но сидит на ней идеально.
— Выглядишь прекрасно.
— Выгляжу как всегда, — улыбается, но я вижу в ее глазах грусть.
— Маш, ты чего? — подхожу к ней и лицо в ладони беру.
— Просто не верится, что этот день наступил, — шмыгает носом как ребенок.
— Ты в последнее время очень ранимая такая… — замечаю я. — Всплывчивая… Скажи, тест на беременность сделала?
— Нет, конечно! Виктор, у меня нет задержек! И если у меня будут такие подозрения, я обязательно сделаю тест и о результате первым узнаешь ты!
— Я хочу поскорее, — касаюсь губами ее подбородка. Чувствую, как в брюках тесно становится.
— Виктор, держи себя в руках. Твой «дружок» слишком быстро выпрямляется!
Я хохочу.
— Какие словечки, Маш.
— А разве я не права? — она прижимается ко мне, голову на плечо кладет. — Зачем отец пришел?
— Чтобы попрощаться и… поздравить.
— Классно.
В комнату буквально влетают дети.
— Мама! Папа! — зовёт Даша. — Давайте уже вниз!
— Ну, пойдёмте, что ли… — Маша берет меня за руку. — Саша, ты с сестрой впереди, а мы сзади. Хорошо?
— Окей!
На Даше такое же платье, как у мамы. А Саша оделся точь-в-точь как я. Это тоже Машина идея.
— Ты мне третьего ребенка обещала, — шепчу жене на ухо, спускаясь по лестнице.
— Это дело не пяти минут, Виктор. И ребенок по щелчку пальцев не появляется.
— Ну, это я прекрасно знаю. Но… ты же не станешь тянуть? Предохраняться, например? Таблетки больше не пьешь?
— Перестань, Виктор. Я же обещала, а значит будет.
— В ближайшее время?
— В ближайшее время, — подтверждает мои слова и я вздыхаю облегченно.
В этот раз хочу быть рядом. Поддерживать, ехать в больницу вместе, слышать сердцебиение плода. Я по собственной вине лишился всего этого несколько лет назад.
Но теперь я каменной стеной буду стоять за спиной своей семьи. Сделаю все, чего они хотят и о чем мечтают.
— Ой, какая красавица моя девочка, — подходит к Маше бабушка и крепко обнимает. На глазах женщины слезы — я впервые вижу, чтобы она плакала. Всегда такая веселая, улыбчивая. Шутит, смеётся, а сейчас какая-то грустная. — Я так давно хочу увидеть вас вот так вот… Я так рада за вас!
— Бабуль, ну, не плачь, пожалуйста…
— Да это же слезы счастья!
Маша вытирает слезы с щек бабушки и идёт к моей матери, которая смотрит на нас, прижав руки ко рту и тоже плачет.
— А вы чего платите, Виктория Сергеевна? Вот, у нас наконец свадьба! Вы же так этого хотели.
— Да. Теперь я могу спокойно спать…
— Все будет хорошо, — шепчет Маша и поднимается. Разглядывает гостей. — Ну что? Устроим церемонию, а потом все за стол?
— Угу! А потом танцы! — кричит Олеся.
— А твой напарник так и не пришел, — откуда-то раздается голос Николая.
На что Олеся показывает ему язык. Как дети, ей богу.
— Тут я. Пусть опоздал, но не так критично, — подаёт голос мужик лет сорока. Знакомый на лицо, но не могу понять, где я его видел.
— Не смотри так, — шепчет Маша со смешком. — Он наш конкурент, если что.
— Прекрасная новость, — цежу, держа за руку жену. — Ну, что, родная… Скажу тебе одно: я рад, что ты в тот день прыгнула мне на шею и поцеловала. Я рад, что тогда не оттолкнул тебя. И я счастлив, что ты стала моей.
— К чему эти слова, любимый? Что, хочешь этой ночью ребенка мне сделать?
— Ещё как хочу.
— Интересно, твой «дружок» когда-нибудь перестанет так на меня реагировать? — Маша прижимается ко мне и, просунув руку между нашими телами, касается ширинки. Я шумно сглатываю.
— Нет, не перестанет, — хриплю. — Я дышу тобой, Маша. Люблю тебя. Ведь говорил это тебе?
— А ты повторяй. Каждый час. Каждую минуту. Я не откажусь слышать эти слова снова и снова…
Кормлю детей, слыша, что во двор заезжает машина. Это Виктор. Он обещал вернуться пораньше, но, видимо, не получилось.
Поцеловав Сашу и Дашу в щеку, прошу их пойти спать. Они ждали отца, но так и не дождались. Итого: мы ужинаем в десять вечера.
— Мам, — смеется сын, остановившись у окна. — А там папа с букетом цветов.
— Наверное, чтобы мама не злилась, — умничает дочка.
— Я же вам сказала: спать! Немедленно.
— Ну ма-а-ам…
— Завтра вам рано вставать! Забыли? Несколько часов будем в дороге! У вас соревнования. Вам нужен отдых!
— Ла-а-адно, — обиженно надувает губы Даша, но не спорит. Дети обнимают меня, целуют в щеку. А потом бегут ко входной двери, где стоит Амиров, снимает с себя куртку, сбрасывает ботинки.
— Пап, ты холодный!
— Мороз на улице!
— С днём рождения тебя! — бросается ему на шею Даша.
— С днём рождения, — повторяет Саша.
— Спасибо, ребят. Торт завтра, Окей? Наверстаем еще
— Обязательно! Мы спать. Спокойной ночи, — Даша хихикает.
— Сладких снов.
Саша смотрит то на отца, то на букет в его руках, то на меня. Подмигнув Виктору, бежит к лестнице, кивком головы зовёт Дашу за собой.
— Извини… — говорит муж. Выражение лица у него такое усталое, что я не могу на него злиться. — Очень хотел, но не смог.
— Проект, хотя бы, твой?
— Наш, — подходит
