— Ты же первый начал.
— Кто бы говорил… Да ладно, — махнул рукой Игорь. — Поехали в студию. Возьмем сейчас водки и выпьем за примирение.
— Поехали, — тут же согласился Славик.
— А я? — подала голос Лиля.
— Шла бы ты домой, Пенелопа, — без всякого выражения в голосе сказал Игорь.
— Значит, это все? Игорь устало вздохнул:
— Я тебе позвоню.
— Обещаешь? — В голосе Лили забрезжила надежда.
— Обещаю. Слав, давай ее до дома докинем?
— Без проблем.
Лилю высадили у самого подъезда. Игорь довел ее до двери, чмокнул в щеку на прощание.
— Я позвоню. — И бегом, словно боялся, что она его окликнет, вернулся в машину.
— Ты это… Прости меня, — открыл рот Славик.
— Да я и сам не лучше, — отмахнулся Игорь. — Совсем нервы расшатались в последнее время.
— Тебе деньги были нужны. Сколько? Игорь повернулся на сиденье:
— Дашь?
— Дам, — произнес Славик, отчетливо понимая, что весь его сегодняшний бунт ничего не значит, он всегда был, есть и будет находиться в зависимости от Игоря. И с Ириной у него тоже не получится ничего и никогда. Нужно просто не думать об этом, не оглядываться на Игоря, а начать жить своей собственной жизнью. Получилось же у него с бизнесом, значит, он небезнадежен, значит, небезнадежно и все остальное. И обязательно рано или поздно найдется женщина, которая оценит его по заслугам. Поэтому будет даже лучше, если Игорь вместе с Ириной уедут. С глаз долой — из сердца вон, как говорится. И чем быстрее, тем лучше. Наконец Славик избавится от этой проклятой зависимости.
— Ты настоящий друг, — сказал Игорь, и Славик понял, что говорит он это серьезно. Вкладывая в понятие «друг» те чувства, что и должны испытывать друзья.
— С первого гонорара вернешь, — отшутился Славик, у которого почему-то ком подкатил к горлу. Игореха все-таки свой парень, ближе и роднее у Славика никого из друзей не было.
— Ты ко мне еще в гости приедешь в Голландию. На концерт.
— Почему бы и нет? С тебя два билетика на лучший ряд.
— Сделаем! — Игорь рассмеялся. — Черт, а здорово ты мне врезал!
— У меня у самого все ребра трещат, — улыбнулся в ответ Славик. — И скула болит.
— До свадьбы заживет!
— Это уж точно!
…В подвал студии Игорь со Славиком вошли чуть не обнявшись, таща впереди себя пакеты со спиртным и различной снедью.
— Гуляем, братва! — объявил Славик с порога. — На сегодня все репетиции отменяются, будем водку пить и провожать в дальний путь наших талантливейших музыкантов. Возражения имеются?
Возражений не было. Предложение было принято на ура.
Ирина, уйдя из кафе, долго бродила по городу. Домой не хотелось, да и не существовало в общем-то у нее больше дома, объяснять что-то матери не было сил, можно бы конечно, поехать к брату, там никто не будет особо ни о чем расспрашивать, но присутствия других людей, пусть даже очень близких, тоже не хотелось.
Вокруг каждого человека существует свое воздушное пространство, несколько сантиметров, в которые он не желает никого пускать. Если кто-то случайно, например в автобусной давке, пересекает это пространство, человеку становится физически плохо. От этого раздражение, скандалы и даже обмороки. Сейчас Ирине казалось, что ее воздушное пространство выросло до нескольких километров. Ей не хотелось рядом никаких людей. Даже не то чтобы не хотелось, это чувство было трудно объяснить словами, просто казалось, что все люди, встречающиеся на пути, гуляющие по улицам, стоящие в очередях в магазинах, мимо которых она проходила, что все эти люди пытаются претендовать на частичку ее, Ирины, и мало того что пытаются — им это удается. Они своим присутствием словно растаскивают на части ее душу, от которой и так уже ничего не осталось. Стало трудно дышать.
Ирина закрыла глаза и представила огромное летнее поле с желто-белыми улыбками ромашек, сине-фиолетовым приветствием васильков, с радостным шумом зеленой травы. Огромное поле, уходящее за горизонт, на котором нет ни деревца, ни дома, ни человека, а только ослепительное в своей синеве небо и огромный сияющий шар солнца над головой. Ей стало чуть легче.
Она шла по улицам, стараясь не замечать людей, чтобы не засорять это воздушное пространство, и думала о том, что в Голландию с Игорем она все же поедет. Не в качестве жены, разумеется. Хотя формально они так и останутся пока женаты, никто их до отъезда не разведет — слишком мало времени осталось. А в качестве переводчицы. Отъезд избавит ее от мыслей о том, что Андрей живет рядом, стоит только проехать пару автобусных остановок, или еще лучше поймать такси и через несколько минут почувствовать на своих плечах его руки, прикоснуться губами к его губам, взъерошить черные волосы… Ирина так ясно это себе представила, что почти ощутила эти прикосновения, и ей тут же стало дурно.
— Что с тобой, девонька? — Маленькая старушка поддержала ее за руку. — Ты бледная совсем. Плохо тебе? Может, «скорую» вызвать?
— Плохо, — призналась Ирина. — Но «скорая» тут не поможет.
Старушка внимательно посмотрела на нее:
— Все проходит. И это пройдет.
В этих простых, казалось бы, словах было столько души, старушка произнесла эту фразу так, что внутри Ирины снова все перевернулось.
— Я не хочу, чтобы это проходило.
— А не хочешь, значит, с этим нужно жить. Это не так сложно, как тебе кажется сейчас.
Старушка вздохнула и засеменила прочь. Ирина проводила ее взглядом и поняла, как сильно замерзла.
Игорь пришел домой на следующее утро. Долго топтался в коридоре, потом виновато заглянул в комнату. Ирина смотрела на него ясными глазами, как будто вовсе и не спала. Впрочем, она действительно почти не спала. Дрема, в которую она погружалась время от времени, не была дремой истерики или отчаяния. Ирина просто все решила для себя. А когда принимаешь какое-то решение — жить становится легче. В этом старушка была права.
— Сделай мне и себе кофе, — сказала Ирина, предупреждая оправдания Игоря. — Я сейчас встану.
Игорь моментально умчался на кухню.
По квартире разнесся запах свежесваренного кофе.
— Я поеду с тобой, — сказала Ирина, глотнув кофе, и закурила. — Но у меня одно условие.
— Какое? — с готовностью отозвался Игорь, согласный на какие угодно условия, лишь бы Ирка поехала с ним.
— Я поеду только в качестве переводчицы. Ни о каких супружеских отношениях не может быть и речи. Для всех окружающих мы будем мужем и женой, если ты на этом настаиваешь, но ты должен четко знать, что в этом плане между нами все кончено.
Игорь слегка опешил, потом подумал: да бог с ним, пусть говорит что хочет, главное, чтобы она поехала, а уж в Голландии они как-нибудь разберутся со всем остальным. Что он там, в конце концов, себе бабу не найдет? Или, наоборот, уедут, все утрясется, позабудется — и Ирка передумает. Уж он постарается приложить к этому максимум усилий.
