следом. В коридоре стоял чемодан и пакеты, точно, у нее же сегодня поезд! Отпуск закончился, она домой… А мы… Как некрасиво вышло.
— Ну, расскажешь, что случилось? — насмешливо спросила женщина, и я по тону понял — ей точно доложили.
— Мне бы хотелось изначально знать, что вам успели поведать.
— Что ты аферист и хочешь использовать мою дочь, — хмыкнула очень уж спокойно для той, кто около двух недель назад была очень воинственно настроена.
— Как ожидаемо, — хмыкнул я.
— Ну, ожидаемо, не ожидаемо, а я не знаю правды, мне все истории будут хороши. Могу и в эту поверить, или есть еще какая?
На меня посмотрели с интересом. Невольно прищурился — для женщины, у которой «пропала» дочь, слишком спокойна, значит, даже если Юлька не тут, я смогу узнать, где. Только, кажется, придется каяться во всех грехах…
— Вам честно? — я вздохнул, понимая, что не честно не получится. — Я идиот и кретин. Я посмел обидеть женщину, которую люблю — этого достаточно?
Она сканировала меня словно рентгеном, интересно а она не пробовала работать на таможне? С таким-то взглядом никакая контрабанда не пройдет… Я усмехнулся своим мыслям, стараясь не отвести взгляд.
— Интересное заявление, но я могу тебе верить? Или и на это договор есть?
— Договор не относится к Юле, это больше чтоб дядя не дал задний ход, когда понял, что я выбрал себе жену согласно своим желаниям, а не прихоти семьи… Я не люблю, когда мной играют. Я не пешка.
— А моя дочь — пешка? — нехорошо улыбнулась Надежда Львовна.
— Нет! Я не собираюсь ей играть, что бы вы ни думали, это был осознанный шаг, я хочу прожить с вашей дочерью всю жизнь. Думаете, из-за какой-то бумажки я бы на это пошел?
— Ну, судя по суммам, пошел бы, или, думаешь, я поверю в твою искренность?
— Нет, но я могу быть до конца честным? — мне кивнули, все так же внимательно изучая.
— Мне, честно, все равно, верите вы сейчас мне или нет, Юльке я объясню все сам, только перед ней я буду оправдываться, все объяснять, перед вами — нет. И если вы не можете мне сказать, где она, я постараюсь найти ее своими силами, даже если мне придется поставить на уши весь город…
И снова игра в молчанку, мне сдавать местоположение невесты не собирались, но еще несколько минут пришлось поиграть в гляделки. Прекрасно, мне не верят, а значит, не помогут. Ну хорошо… Я уже собирался уходить, как меня окликнули.
— Долго в этом городе искать будешь. Она в Великом у отца.
— В Новгороде? — я повернулся к теще. — Где?
— Сейчас напишу адрес, но обидишь… — пригрозила Надежда Львовна, и я вместо заверений просто улыбнулся, прекрасно понимая, что меня ждет…
* * *
Юлия
Папа все выслушал и не перебивал, два часа внимал, не пытаясь перебить. Потом, посмотрев на телефон, нахмурился и, прежде чем написать ответ, озадаченно почесал затылок. Я же, окончательно придя в себя и осознав собственную глупость, пыталась придумать, как мне быть. Время уже было позднее, и уехать в город будет проблематично, а денег на гостиницу у меня нет. Что делать, ума не приложу!
— Значит, так, — наконец выдал он, — сказал бы, что я о вас обоих думаю! Придумали спектакль…
— Ну кто же знал, что так получится, — я виновато спрятала глаза. Теперь мне было еще более стыдно за то, что сбежала. Ребенок, просто ребенок! И что вот обо мне подумает Василиска? А Николаев?
— Кто же знал, — передразнил папа и снова посмотрел на телефон и тяжело вздохнул. — И вот зачем сбежала? Помогло?
— Нет, — я покачала головой.
— И я о том же.
— Пап, а можно у тебя денег попросить… я не взяла ничего…
— Да я и не сомневался, а взяла бы — потратила… — по-доброму улыбнулся отец, потом, посмотрев за мою спину, нахмурился и вмиг стал серьезным, — только вот, думаю, сначала надо поговорить с твоим женихом. Правда, Николай?
Юлия
— Да я и не сомневался, — по-доброму улыбнулся отец, потом, посмотрев за мою спину, нахмурился и вмиг стал серьезным, — только вот, думаю, сначала надо поговорить с твоим женихом. Правда, Николай?
Я испуганно подскочила с места и тут же оказалась в объятьях мужчины.
— Нашел… — выдохнул он с явным облегчением, крепко обнимая меня. Я несмело обняла в ответ, понимая, насколько глупым было мое поведение.
Не знаю, сколько мы так простояли, в реальность меня вернуло папино дипломатичное покашливание.
— Надеюсь, вы обо мне не забыли? — строго он напомнил.
— Добрый вечер, Антон Данилович, — Коля немного ослабил хватку, но из объятий не выпустил.
— Может, и добрый, это как посмотреть, для меня пока не очень — дочь мою обидели, — папа встал с места, и я реально испугалась за Николаева. Желание лезть в драки у меня от папы.
— Пап! — я изловчилась развернуться, стараясь закрыть собой жениха. Смешная, конечно, попытка, но все же.
— Каюсь, — откликнулся Коля. — И мне нет оправдания.
— Правильно рассуждаешь, — нехорошо улыбнулся родитель.
— Папа, — я постаралась унять надвигающуюся бурю.
— Предлагаю выйти поговорить, — бросив на меня беглый взгляд, решил отец. — Юль, останься тут, на, еще мороженку возьми, — мне вручили тысячную купюру.
— Нет, я с вами! — попыталась я последовать за мужчинами.
— Останься, мы просто поговорим, — перехватили меня и поцеловали в лоб, подтолкнув к месту, где мы только что сидели с папой.
— Но, Коль, — я хотела предупредить, но меня внаглую поцеловали. Мысли сразу разбежались.
— Все хорошо, любимая, мы просто поговорим, — заверил Николай и вышел вслед за папой.
Ровно две минуты я смогла усидеть на месте, пока сердце успокаивало свой ритм, а потом бросилась на улицу разнимать драку, если она имела место быть. Только вот, к своему удивлению, обнаружила мужчин, мирно стоящих в стороне и курящих. И это все? Они вышли покурить? Просто покурить? А я волновалась? Да я их!
Подошла и от обиды больно пнула Николаева по щиколотке.
— Ай! Мухоморчик, больно же! — смешно запрыгал на одной ноге Николай под папин смех. — Синяк же будет!
— А так тебе и надо! — я уперла руки в бока и строго посмотрела на своего мужчину.
— Да что я сделал? — спросил Коля, успевая отпрыгивать от новых пинков, значит, «что он сделал?» Ну, я ему покажу!
— Что сделал? — я зашипела и пошла в наступление, мой юрист довольно ловко отступал. — Я тебе скажу, что ты НЕ сделал, хочешь?
— Я все объясню! — выдал Николаев, срываясь с места, когда я уже
