сожму их в кулаки, даже если меня сейчас скрутят охранники и наденут наручники, я не смогу удержаться, я все равно заберу ее отсюда. Любой ценой.
Ника
Я какое-то время брожу среди гостей с бокалом шампанского, Юлька постоянно таскается со мной, это даже странно.
Влада нигде не вижу, но он и не должен появиться раньше десяти, он говорил, что будет в другом городе и у него важная сделка, приедет сюда сразу из аэропорта.
Через час бесцельных блужданий Юлька зовет меня в туалет и почему то идет в самый дальний из всех, я удивляюсь ее выбору, но послушно иду за ней. А дальше начинается какой-то дурдом.
Еще не доходя до места, нам по пути встречаются Макс и Игорь, хотя я не помню, чтоб их приглашала. Они подходят ко мне и, аккуратно подхватив за локти, ведут в другом направлении, туда, где находится запасной выход.
— Эй, ребята, что происходит? — в панике обращаюсь к ним.
— Ника, не пугайся, пожалуйста, все в порядке. Мы просто хотим сделать тебе подарок, но не при всех. Пойдем, — отвечает Макс со спокойной улыбкой.
Я послушно иду с ними, Юлька между делом накидывает мне на плечи шубу и идет вслед за мной. На дорожке возле запасного выхода припаркован какой-то незнакомый автомобиль с тонированными стеклами. Игорь открывает мне переднюю дверь и предлагает сесть.
— Послушайте, ребята, я не могу сейчас никуда ехать. Давайте вы мне сделайте подарок завтра, — прошу, по очереди разглядывая их лица.
— Ехать не надо, Ника, просто сядь в машину, — предлагает Игорь.
Вот его присутствие меня напрягает больше всего, он же друг Гордеева. Но с другой стороны здесь рядом мои друзья. Они в обиду не дадут.
Поэтому я со спокойной душой сажусь в машину, но в этот момент замки на дверях щелкают, вот черт, похоже меня заперли.
Спустя минуту двери со стороны водителя открываются и за руль, к моему огромному изумлению, садится Гордеев. Это что еще за подстава. И почему в этом участвуют мои друзья.
— Что происходит? — выкрикиваю Гордееву, а он в это время пристегивается и заводит машину. Охренеть, подарочек.
— Ника, пристегнись, — спокойно просит, и машина трогается с места.
— Выпусти меня, я никуда не хочу с тобой ехать, — продолжаю орать и дергать двери.
— Выпущу после того, как мы спокойно поговорим.
— Давай поговорим здесь, куда ты меня увозишь, — требую от него ответ и в этот момент вспоминаю, что у меня с собой даже телефона нет.
— Нет, нам нужно поговорить в уединенной обстановке подальше от всех, чтоб никто не помешал. Пристегнись и наберись терпения, все равно пока я не скажу все, что хотел, не отпущу. И имей в виду, на дорогах гололед, если не хочешь разбиться, сиди спокойно, — сказал, как отрезал.
— Как далеко нам ехать, хотя бы можешь сказать? — выдыхаю и стараюсь успокоиться, но получается совсем наоборот.
— Недалеко, — вот и весь ответ.
Дело не в том, что я его боюсь, сейчас он спокоен и трезв, что в последнее время редкость. Но именно в таком своем состоянии он представляет для меня наибольшую опасность. Я боюсь своих чувств рядом с ним, знаю заранее, что проиграю. А с тем напором, с которым он всегда действует, я даже сопротивляться не смогу.
Уже по знакомым пейзажам за окном, я понимаю, что едем мы в его квартиру. Вот черт. Интересно, если я закричу, «спасите, помогите», когда мы пойдем к подъезду, много народу придет ко мне на помощь. Сдается мне, что нет, еще неотложку вызовут, чтоб в психушку забрали. Раз выбора у меня нет, решаю, что буду молчать. Помнится раньше его мое равнодушие бесило больше всего.
Когда приезжаем на место, Гордеев выходит из машины, обходит ее и открывает мне двери. Джентльмен недоделанный, блин. Мое молчание и показное равнодушие никак на него не действует.
Заходим в квартиру, и я с порога пытаюсь сразу взять себя в руки, хочу заранее покрыться толстым защитным слоем, чтоб не смотреть, не вспоминать, не чувствовать. Здесь все слишком родное и близкое сердцу, поэтому я наклоняю голову вниз и смотрю в пол. Не уверена, что поможет, хочу еще зажмуриться, но боковым зрением замечаю, что Кирилл подходит ко мне, напрягаюсь и поднимаю на него взгляд. И в этот момент вся моя хрупкая защита разбивается вдребезги, потому что мой взгляд фиксируется на фотографии за его спиной. Нашей с ним фотографии. А еще, есть такие, где я одна, такая красивая и счастливая, как же я изменилась с тех пор. И не помню уже, когда я улыбалась или смеялась искренне. Я обвожу взглядом комнату и не могу поверить глазам, фотографии везде, их так много, что в голове не укладывается, зачем это все ему. Опять игра какая-то, заманить меня к себе, а потом подставить перед Владом. В горле застревает ком, потому что мне сейчас больно, мне так больно, черт возьми. Он не дает мне ни одного шанса забыть, не исчезает из моей жизни, не оставляет меня в покое. Кирилл все это время стоит и молча смотрит на меня, потом отходит в сторону, вскользь замечаю, как у него там что-то щелкнуло и через несколько секунд вокруг меня загораются гирлянды. Они везде, на окнах, на потолке, на стенах. Я, широко распахнув глаза, смотрю на это все и больше не могу себя сдерживать, по щекам начинают струиться слезы, а из горла вырывается всхлип, я зажимаю рот ладонью, но это совсем не помогает мне остановиться, наоборот, у меня начинается самая настоящая истерика. Я медленно сползаю на пол, Кирилл подскакивает ко мне, берет меня на руки и сажает к себе на колени,
