не желая, чтобы он видел. Затем я изо всех сил старалась держать под контролем свое колотящееся сердце и говорить ровным голосом.
— У меня нет семьи. Никого. Кроме тебя и Ника. Разве это не печальная судьба? Вся моя семья мертва из-за какого-то мотоциклетного клуба, о существовании которого я не знала год назад. Ни Воинов. Ни Твоего клуба. — Я ткнула пальцем в его плечо. — Но ты ведешь себя так, будто это моя вина. Так что пошел ты.
Он поморщился.
— Нахуй. Тебя. — Я снова ткнула его, по одному удару на каждое слово. — Я никуда не уйду. Я здесь. Ты должен научиться жить со мной. Я не просила ничего этого, но я здесь. Я…
— Ты права. — Он опустил руки, выпустив длинный вздох. Затем он повесил голову, потирая затылок.
Я была права? В чем подвох? Я не двигалась. Я не дышала. Я готовилась к тому, что он нанесет удар, от которого я превращусь в сморщенное месиво. Я набросилась на него, но, по правде говоря, у меня не было сил продолжать. Эта вспышка исчерпала мои резервы.
Все было просто… тяжело. Слишком тяжело. И, черт возьми, я была измотана.
— Прости, — прошептал он в пол.
Я моргнула. — Что?
— Прости, — сказал Дэш, на этот раз громче, глядя мне в глаза.
— Ладно. — Я бросила на него косой взгляд. Что происходит? Это было настоящее извинение?
— Я любил свою маму.
— Я тоже любила свою.
Дэш кивнул, затем повернулся, чтобы закончить разговор. Но прежде чем он успел уйти слишком далеко, он снова повернул назад. — Я злюсь на папу.
— Я тоже. Но не срывай злость на мне.
— Его здесь нет. Он сделал это для меня. Чтобы спасти меня, чтобы я мог встретиться со своим сыном. — Голос Дэша надломился. И я увидела за гневом сожаление, которое мучило его. Он не загладил свою вину перед Дрейвеном. А теперь Дрейвена больше нет.
Дэш тяжело сглотнул. — Ксандер никогда не узнает своего дедушку.
Слеза вырвалась на свободу и потекла по щеке. — Нет, не узнает.
Дэш стиснул зубы и закрыл глаза. Когда он снова открыл их, он держал себя в руках.
Я хотела бы сказать то же самое. Слезы свободно падали по моему лицу. Никакое количество морганий не могло удержать их от падения.
Тире расплывался, когда он подошел ближе. Три длинных шага, и мой брат обнял меня, прижав к своей груди. Потрясенная переменой, я лишь на мгновение обняла его в ответ. Затем мои руки обхватили его спину.
Объятия длились недолго, считанные секунды, но в этот момент я уже не чувствовала себя такой одинокой.
Потом он ушел. Не сказав больше ни слова, Дэш отпустил меня и пошел обратно в комнату Брайс, словно его ботинки были в огне.
Исайя подошел и обнял меня за плечи, а я провела руками по щекам, вытирая слезы. — Давай, куколка. Давай уедем отсюда.
Я фыркала, пока мы ехали в лифте на первый этаж. Я использовала каждую минуту дороги домой, чтобы взять себя в руки. Я боялась, что, как только мы окажемся в квартире, я сорвусь. Я держала свои эмоции в лучшем случае на кончиках пальцев. Но когда мы вошли в квартиру, и я сняла туфли, я почувствовала то, чего не чувствовала с той ночи, когда Такер доставил письмо Дрейвена.
Покой.
Я подошла к кровати, села на край и открыла ящик тумбочки. Я достала письмо и провела пальцами по черному шрифту.
— Он любил нас. Вот почему он это сделал.
— Да. — Исайя сидел рядом со мной, обняв меня за плечи.
— Я бы хотела, чтобы до этого не дошло.
Мы сообщили всему миру, что Дрейвен покончил с собой. Даже Пресли думала, что его смерть была самоубийством. Все поверили в историю о том, что Дэш нашел Дрейвена дома, раскачивающегося на веревке.
Никто в этом не сомневался, даже полиция. Весь мир считал Дрейвена трусом, человеком, который покончил с собой, вместо того чтобы вынести приговор, который ему предстояло получить.
Никто из нас не знал, каким был бы их приговор.
Правда заключалась в том, что Такер убил Дрейвена. Он повесил его в собственном доме Дрейвена. Затем он доставил мое письмо, за ним последовали остальные.
Дэш был единственным, кто нашел тело Дрейвена, так что, по крайней мере, эта часть была правдой.
Дрейвен уже написал предсмертную записку.
— Будет ли жизнь когда-нибудь нормальной? — прошептала я.
— Для нас? Наверное, нет.
Я закрыла глаза и упала в объятия Исайи. Он обхватил меня обеими руками и держал, пока я вдыхала запах его рубашки и впитывала тепло его рук. Я провела руками по его спине, затем опустилась ниже, все ниже и ниже. Мои пальцы блуждали между нами, проводя по одному из его бедер.
Я задрала подбородок, обнаружив, что его разноцветные глаза ждут, эти вихри темнели с каждым ударом сердца. Затем его губы опустились на мои, и все было потеряно.
Мои тревоги. Мои страхи.
Мое сердце.
Он поймал их все одним движением своего языка.
Мы раздели друг друга, оба сбросили одежду на пол, когда переместились глубже в кровать. Мы с Исайей не были вместе уже несколько недель. С тех пор как… до этого.
Мы были в беспорядке от поцелуев и отчаяния. Мои руки исследовали его пресс и упругую грудь, вспоминая, каково это — ощущать его горячую кожу под своими ладонями. Его пальцы впились в мой позвоночник, пробираясь ниже, чтобы обхватить и сжать мою попку.
Мы столкнулись, два человека, которым нужно было потеряться в другом чувстве, кроме горя.
Исайя положил меня на кровать, придав мне свой вес, а его член расположился между моих ног. Он сделал паузу, встретившись взглядом с моими глазами. Когда я кивнула, он погрузился глубоко, растягивая и заполняя меня до отказа.
Мои глаза были закрыты, когда он двигался, входя и выходя. Мои руки держались за него изо всех сил, пока он раскачивал нас вместе, снова и снова. А потом я отпустила его, мой оргазм нарастал так быстро и сильно, что я кончила с тихим криком. По моему виску стекала слеза. Исайя поцеловал ее, прежде чем зарыться лицом в мои волосы и содрогнуться от собственной разрядки.
Мы держались вместе, пока он не выдохнул и не засунул нас обоих под одеяло. Затем мы снова нашли друг друга. Мы не отдалялись друг от друга. Когда многие отстранились бы, препятствия, которые жизнь бросила на нас с Исайей, только сблизили нас.
По всем правилам, я
