– Значит, хочешь послушать, на какие безумные действия я сейчас способен?
– Хочу…
– Так вот, я готов сорвать с тебя эти шортики, которые сводят меня с ума, – тихо заговорил Лукас, лаская губами мой подбородок. – И трусики тоже. А потом проникнуть в тебя так глубоко, чтобы ты забыла обо всем, кроме меня.
Мои веки затрепетали от его слов и закрылись.
– Так давай, – взмолилась я, слыша, как голос звенит от желания. – Начинай, пожалуйста…
– Нет. – Лукас скрипнул зубами, и я конвульсивно сжалась. – Не сейчас.
Он меня истязал: бросил приманку и тут же ее отнял, а я хотела всего, и прямо сейчас.
– Знаешь, что я сделаю взамен?
Я распахнула глаза; на губах Лукаса зародилась медленная улыбка. Такой я еще не видела: в ней не было ни радости, ни привычной яркости. Хищная, сладострастная улыбка, в которой сквозило предупреждение и обещание, повергла меня в блаженный трепет.
– Сегодня…
Он сделал паузу, и я осознала: назад дороги нет, мне уже никогда не стать прежней, потому что этой ночью я выпью его до последней капли.
– Сегодня мы ляжем в постель. Я тебя возьму – медленно и глубоко. И стоном ты не отделаешься. Я заставлю тебя выкрикивать мое имя, Рози.
Если честно, закрадывалось опасение, что Лукас готов пойти на попятный. Каюсь, здорово ошиблась.
Потому что после этих слов в нем проснулся дикий зверь.
Я не успела издать ни звука, а он уже поднял меня вверх, закинул мои ноги себе за спину и направился в спальню.
Мое сердце едва не выскочило из груди, нервы превратились в оголенные провода, а потом меня положили на кровать.
Лукас медленно наклонился, ощупывая глазами мое тело. Боже, так на меня не смотрели никогда в жизни – словно готовились съесть заживо.
Я наблюдала с раскрытым ртом, как он наконец скинул куртку и одним движением стянул толстовку, под которой ничего не было.
Я задохнулась от страсти: видела его обнаженным и до сегодняшнего вечера, помнила, как играют мышцы на животе и груди, однако все это было не то. Даже в душе он не производил такого впечатления. Тогда глаза Лукаса не сверкали хищным блеском, а губы не изгибались в усмешке опытного искусителя.
– Ты… без рубашки?
Он тихо хмыкнул.
– Уж очень спешил. Чудом сообразил кинуть Аарону сообщение – попросил забрать Тако. Должно быть, он меня проклинает на чем свет стоит, но я не могу об этом думать.
Его ухмылка исчезла; он подступил ближе к кровати. Остановившись, произнес:
– Иди сюда.
Я тут же встала на четвереньки и подползла к краю.
Лукас посмотрел на меня, и выражение его лица смягчилось. Проведя пальцем по моей щеке, он прошептал:
– Какой чудесный у тебя румянец… Eres preciosa [44]. – Наклонился надо мной, заглянул в глаза и добавил: – Интересно, у тебя только лицо розовеет или?.. Умираю от желания проверить.
Встав на колени, я подняла руки над головой. Зеленый свет, Лукас…
Ни секунды не колеблясь, он воспользовался моим предложением и, сняв с меня футболку, тяжело выдохнул. Жадно провел взглядом по моему телу, задержавшись на груди. Пробормотал:
– Me robas el sentido… Ты лишаешь меня рассудка…
Я потянулась к нему, положила ладони на грудные мышцы и провела кончиками пальцев по гладкой коже, запоминая рельеф его теплого упругого тела. Добралась до пояса джинсов и наклонилась, поцеловав его между сосков. Еще один поцелуй – прямо напротив сердца. Заскользила губами по ребрам, по татуировке, лизнула гребень мастерски выведенной волны и обвела языком ее контуры.
Пресс Лукаса напрягся; по его телу пробежала дрожь.
Я подняла взгляд и выдала давний секрет:
– Изнемогала от желания так сделать с тех пор, как увидела эту замечательную волну первый раз.
Он застонал, притянул меня к груди и впился ртом в мои губы. На секунду прервав поцелуй, хрипло спросил:
– То есть ты представляла себе эту сцену?
– Каждый божий день, – кивнула я. – Особенно перед сном, стоило сомкнуть веки, и…
Лукас шумно выдохнул.
– О чем еще ты фантазировала?
Я провела рукой по его животу вдоль пояса джинсов, задерживаясь в ямках между напряженных мышц, подобралась к пуговице. Он со свистом выдохнул.
– Сегодня, когда застала тебя в душе, – приговаривала я, ощущая пышущий от него жар, – мечтала, что сама удовлетворяю тебя рукой. Или ртом…
Лукас сделал рефлекторный толчок бедрами, и я, глянув на него снизу вверх, добавила:
– Хотела, чтобы ты кончил в меня.
Начала расстегивать молнию. Он обхватил мою голову, зарывшись пальцами в волосах. Я сунула руку под джинсы, сжала пальцы, и у Лукаса перехватило дыхание.
– Тебе нравилось смотреть, как я мастурбирую, – пробормотал он, совершая толчки сжатым моей ладонью членом. – Но ты хотела ласкать меня сама…
Я кивнула.
– Так достань его и покажи, что умеешь.
Он сплел мои волосы в хвост и оттянул его назад, а я спустила его боксеры и облизала враз пересохшие губы при виде закачавшегося передо мной тяжелого орудия. Забыв обо всем, обхватила напряженный ствол и качнула его – раз, другой. Медленно, пытаясь доставить Лукасу наслаждение.
Он довольно заворчал, выгнув спину.
– Еще… Сильнее, preciosa. Не стесняйся…
Я повиновалась и, плотно сжав пальцы, сделала пару поступательных движений. Его плоть в моей руке набухла, словно пропитавшаяся водой губка.
Лукас издал громкий стон, стиснул мои плечи и опрокинул меня на спину.
– Игры закончились, – прорычал он.
Грубо поцеловал в губы, затем сдвинулся вниз и вцепился зубами в резинку моих шортиков. Одно резкое движение – и они сползли к щиколоткам, а голова Лукаса остановилась у того местечка, где смыкались бедра. Он прикусил резинку трусиков, оттянул ее, и я выгнулась, ощутив его дыхание на животе. Голова пошла кругом.
– Лукас… – выдохнула я, едва не кончив.
Его язык прошелся по розовому бугорку под тонкой тканью. Он сдвинул трусики в сторону и погрузился ртом в мои влажные складки.
– О боже…
Лукас умело меня ласкал, а я лишь могла снова и снова повторять:
– О мой бог…
– Не бог, – пробормотал он, не поднимая головы, и втянул в рот мое трепещущее естество. – Не бог. Лукас.
Я стонала, чувствуя, как он раздвигает мои колени. Мужские ладони легли на внутреннюю сторону бедер, придерживая их, и его горячий язык вошел в меня.
– Давай, скажи…
Я лишь застонала, согнув ноги в коленях.
– Помнишь, что я хочу услышать от тебя мое имя? – говорил Лукас, проникая языком все глубже. – Давай же, я жду.
Его рука зашевелилась у меня между ног; палец обошел вокруг моего розового бутона раз, другой, и я, словно в горячечном бреду, зашептала:
– Лукас… Лукас…
А потом он сделал языком что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала, и мои руки, непроизвольно откинувшись назад, вцепились в подушку. Я приподняла бедра навстречу его рту, желая, чтобы он ласкал меня быстрее и глубже. Лукас угадал мое желание, и я – как он и просил – выкрикнула его имя.
Мое тело еще содрогалось в последних судорогах оргазма, когда Лукас выпрямился, поднявшись на колени, и сжал пальцами свой торчащий кол.
– Я мог бы кончить прямо сейчас, просто попробовав тебя на вкус. Просто наблюдая за тобой…
Пока я обдумывала его заявление, потихоньку приходя в себя, он спрыгнул с кровати и избавился от джинсов и нижнего белья.
Снова устроился между моих раздвинутых ног; напряженный член теперь уже полностью обнаженного Лукаса коснулся моей промежности, и у меня перехватило дыхание.
– Возьми меня, – прошептала я и едва услышала собственный голос. – Я на таблетках. Можно без презерватива – проверялась, все было нормально, и с тех пор у меня ни с кем секса не было… И у тебя тоже.
Лукас вздрогнул и, глядя мне в лицо, провел набухшей головкой по моему укромному местечку.
– Я тоже проверялся. Черт, никогда не занимался любовью без резинки, Рози…
