и рвет его с яростным, почти звериным ревом.
Материал толстый и не рвется полностью за один раз, поэтому он тянет второй, потом третий раз, с гневом, пока не срывает ткань с меня.
Я поднимаю руки, пытаясь прикрыться, но он перегибает меня через раковину и включает кран.
Я вскрикиваю, когда холодная вода попадает на мою голую спину.
― Что ты делаешь? ― кричу я, пытаясь встать прямо.
Он кладет руку мне между лопаток, заставляя опуститься обратно и крепко удерживая меня под водой, а сам берет мыло и открывает его зубами.
Я слышу, как он выплевывает колпачок, и только потом чувствую, как вязкая жидкость падает мне на спину.
― Стоп! Что ты…
― От одной мысли о том, что ты пропитана его запахом, мне становится дурно. ― Он рычит и начинает мыть меня. Его руки грубы и небрежны на моих изгибах. ― И ты думаешь, что я когда-нибудь поделюсь тобой с кем-нибудь еще?
Он вслепую тянется к шкафу и достает щетку для душа. Добавив на нее побольше мыла, он натирает меня до блеска, двигаясь от плеч к рукам, от верхней части спины к пояснице.
Не желая останавливаться, он разбрызгивает воду повсюду, проливая ее на столешницу, мраморный пол и мою юбку.
Глаза слезятся от грубого обращения, но мое тело поет и готово к нему.
Я все еще покрыта мыльной водой, когда он перекрывает кран и, потянув меня за волосы, кладет лицом вниз на мокрый стол рядом с раковиной.
Рис наклоняется и кладет верхнюю половину своего тела на мое, его рука обхватывает мою челюсть сзади, и он заставляет меня смотреть на нас в зеркало.
Мой пульс возбужденно бьется, когда я вижу плотский взгляд в его глазах.
― С меня хватит. ― Он шипит мне в ухо, глядя на меня через зеркало. ― Хватит с тебя того, что ты произносишь имена других мужчин, когда не хочешь произнести мое, хватит того, что ты убегаешь, хватит твоих маленьких игр. ― Он кусает меня за шею, заставляя громко вскрикнуть. Вслед за этим он наносит не менее мощные укусы по всей длине моего горла, до плеч и везде, где только можно впиться зубами. Он делает небольшую паузу, чтобы снова встретиться с моими глазами в зеркале и отдать зловещий приказ. ― Я хочу, чтобы ты видела, как я владею тобой.
Он меняет руки на моем горле и кусает другую сторону моего тела. Он безжалостен, когда впивается в меня зубами так глубоко, что я понимаю, что завтра буду вся в следах.
Парень задирает мою юбку выше талии, разрывая стринги пополам. В следующий момент я стону, чувствуя, как его зубы впиваются в мою задницу. Он раздвигает мои ноги и продолжает лизать и сосать внутреннюю поверхность бедра до самых икр.
Он проводит руками вверх от моих лодыжек, по икрам и бедрам и к моей заднице, стоя позади меня.
― Потянись назад и раздвинь свою попку.
Мои щеки вспыхивают от смущения при этой мысли, и когда я не сразу подчиняюсь, он шлепает меня по ягодицам, а затем по месту, где я сижу.
― Мне нравится, как ты краснеешь. ― Бормочет он, не сводя глаз с моих щек. ― Раньше я думал, что ты просто играешь в невинность, ― размышляет он. ― Но когда узнал, что это действительно так, что ты вся моя, то каждый румянец стал еще слаще.
Он обрушивает на меня три шлепка подряд, и каждый удар заставляет искру проскочить прямо по центру.
― Потянись назад и раздвинь свою задницу, ― повторяет он, его голос звучит угрожающе. ― Покажи мне мою киску.
Я выполняю его просьбу и жадными глазами слежу за тем, как его взгляд мучительно медленно перемещается с моего лица на обнаженный центр. Нет ничего более уязвимого, чем вот так открыться ему на милость.
Волчий взгляд его глаз обещает грубое, но безграничное удовольствие.
― Такая красивая и мокрая для меня. ― Он мурлычет, проводит рукой по моей попке, а затем предупреждает: ― Не отпускай, иначе я остановлюсь.
Мои глаза закатываются на затылок, а по позвоночнику пробегает дрожь, когда его пальцы обхватывают мой клитор. Он скользит ими по моим складочкам, смазывая их моей влагой, и вводит два пальца в меня.
Я задыхаюсь, пытаясь растянуть тело, но он просто входит в меня.
― О, блять… ― Я бормочу, откидывая голову на стойку и с трудом удерживаясь на ногах, когда мои ноги начинают неистово дрожать.
Он вводит и выводит из меня свои пальцы, его темп безжалостен. Придушенные, нечленораздельные звуки срываются с моих губ, когда я пытаюсь удержать безумное удовольствие, проникающее в меня.
― Ты принадлежишь мне. Ты принадлежишь только мне и никому другому. ― Он ворчит: ― То, что я сделаю с любым мужчиной, который прикоснется к тебе, поставит меня первым в очереди в камеру смертников, ты меня понимаешь? Никто к тебе не прикоснется.
Я судорожно трясу головой, борясь с удушающим возбуждением за ясность ума. Его пальцы проникают внутрь меня и нащупывают место, от которого у меня появляются звезды.
Я задыхаюсь от желания, звуки, которые я издаю, звучат громко и жалобно в замкнутом пространстве.
― Скажи, что ты принадлежишь мне. Скажи, что больше ни с кем не будешь трахаться.
― Я… я не буду. Я принадлежу тебе, ― прохрипела я и обнаружила, что мне легче, чем когда-либо прежде, быть честной.
Я хочу его и никого другого.
Он обхватывает меня за талию и притягивает к своей груди. Продолжает трахать меня пальцами, добавляя третий и растягивая меня полностью, а другой рукой прижимает меня к себе.
Я приближаюсь к оргазму, который уже совсем рядом, когда он подносит свои губы к моему уху.
― Это касается обеих сторон, любимая. ― Он жарко шепчет: ― Если ты хочешь, чтобы я был твоим, если ты хочешь, чтобы я трахал только тебя, ты должна заявить на меня свои права в ответ.
Мои зубы обнажаются в маниакальной улыбке при мысли о том, что он может трахать кого-то еще.
Я заношу руку, чтобы обхватить его шею и провести пальцами по волосам на его затылке. Чувствую, как мое последнее сопротивление сдается перед этим окончательным искушением.
Я хочу, чтобы он был моим.
Я не хочу больше бороться с этим, я хочу сделать слепой прыжок веры к нему и надеяться, что он не причинит мне боли.
―
