Я лежала, раздвинув ноги, с заклеенным ртом, по бедрам стекала смазка от осознания непристойной картины, которую я, должно быть, представляю.
Мой страх был вызван не тем, что он собирался со мной сделать, а тем, как сильно я этого хотела. Мне нравилась эта крошечная потеря контроля, потому что это означало, что мне не нужно было думать. Я могла просто чувствовать.
— Держись за стол. — От предупреждения Ксавьера по моей шее пробежала дрожь.
Я едва успела повиноваться, как он резко вошел в меня, и моя спина инстинктивно прогнулась от силы его толчка. Я попыталась закричать, но клейкая лента не позволила мне издать ничего, кроме бессвязных стонов, когда он трахал меня до потери сознания, одной рукой удерживая меня, а другой забираясь под блузку, чтобы поиграть с моей грудью.
Я вцепилась в край стола, превратившись в один огромный оголенный нерв. Пот покрывал мою кожу, а клитор пульсировал в такт его толчкам, каждый импульс был настолько мощным, что застилал зрение.
Каждый раз, когда казалось, что удовольствие достигло предела, очередной щипок, очередное сжатие, очередной толчок усиливали его интенсивность. Мой мозг больше не мог обрабатывать переполняющие тело ощущения, и я словно выскользнула из себя на секунду, увидев грязную сцену, которую мы представили миру.
Мои волосы выпали из пучка. Они прилипли к моей раскрасневшейся коже, а из-под скотча потекла слюна, пока Ксавьер входил и выходил из меня, его глубокие стоны проникали в меня так же глубоко, как и все остальное.
Мне нравились звуки его наслаждения. Мне нравилось то, что я чувствовала сейчас, беспомощная и опустошенная, но в то же время очень защищенная. Я…
Все мое тело напряглось. Сквозь темные тучи проникали лучи света, и от неконтролируемого оргазма я задрожала, выгибаясь и дергаясь на его члене. Моя киска снова и снова спазмировала, посылая разряды удовольствия в мой одурманенный мозг. Я слышала, как Ксавьер издал последний гортанный хрип, прежде чем тоже кончил, но волны расслабления продолжали накатывать на мое тело, как непрекращающийся океан электрического, умопомрачительного удовольствия.
Я не знаю, сколько времени мы так пролежали — я раскинулась на столе, а он все еще был во мне, но когда мы наконец пошевелились, было уже почти два.
— Как раз успели к твоей встрече, — поддразнил Ксавьер. Я была в полном беспорядке, но, если не считать его взъерошенных волос и румяных щек, он выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала. Ублюдок. — Я прекрасно управляюсь со временем.
Он нежно привел меня в порядок и поправил одежду, а затем стянул скотч с моего рта.
— Очень смешно. — Мой голос не был похож на мой: он был слишком хриплым от… На коже проступил румянец, а Ксавьер расплылся в довольной ухмылке. — Мне придется отложить встречу. Я не могу обсуждать медиастратегию в таком виде, будто меня…
— Будто тебя как следует оттрахали?
От низкого голоса Ксавьера мой румянец стал еще сильнее.
— Я бы не стала так говорить, — сказала я с достоинством, на которое только была способна, учитывая, что мое нижнее белье было разорвано в клочья.
То, что я сделала — то, что мы сделали, — было настолько на меня непохоже, что я не могла этого осознать.
Я не была человеком, который смешивает бизнес и удовольствие… ну, ладно, эта лошадка покинула ворота морали несколько недель назад. Но я постоянно следила за своим окружением и никогда не занималась чем-то компрометирующим в офисе.
Ксавьер был единственным человеком, который мог заставить меня забыть о правилах, и мне это нравилось. Это беспокоило.
Боже, я надеялась, что нас никто не услышал. Все должны быть на обеде, но никогда не знаешь, когда предприимчивая ассистентка решит остаться в офисе и наверстать упущенное (а заодно и застать босса за сексом).
— Ты можешь говорить об этом как угодно, Луна, но это правда, — губы Ксавьера коснулись моих. — Между прочим, ты прекрасно выглядишь. Когда тебя только что оттрахали.
— Как очаровательно. — Мне следовало бы взять телефон и перенести встречу на два часа, но я хотела побыть в его объятиях еще немного. — Кто-то должен создать мастер-класс по такому макияжу.
— Уверен, такой уже есть. — Он отстранился, изучая меня. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Немного ноют мышцы, но… хорошо. — Я не могла подобрать лучшего термина, чтобы описать невесомость, которую я ощущала. Хорошо не подходит, но в отличие от других слов, произнося это, я не пугалась.
— Хорошо, — повторил Ксавьер.
Его ладони уперлись в стол по обе стороны от меня, и пока мы улыбались друг другу, наслаждаясь тишиной, в которой царили последние мгновения перед вторжением реальности, в моем сознании всплыло еще одно слово.
Счастлива.
Простое, обычное, но от этого не менее верное.
ГЛАВА 28
Каким-то чудом, когда мы с Ксавьером вышли из моего кабинета после вчерашнего… эм, сеанса, никто не проронил ни слова. Часть сотрудников не успела вернуться с обеда, а те, кто остались в офисе, были слишком заняты тем, что охали и ахали над фотографиями принцессы Камиллы, чтобы обращать на нас внимание.
Спасибо Боженьке за маленькие одолжения.
Я перенесла встречу и забыла о плане Ксавьера по поводу Вука до следующим вечером. Он ничего не рассказывал о нем, кроме своего первого сообщения.
— Два вопроса, — сказала я, когда мы прогуливались по центру города. — Во-первых, каков план для Вука? И второй: куда мы пойдем ужинать? Я умираю с голоду.
— О, теперь ты голодна, — поддразнил Ксавьер, обнимая меня за плечи. От его теплой тяжести у меня в животе закружился рой бабочек. — И все же ты выгнала меня, когда я попытался пригласить тебя на обед.
— Потому что я помню, что произошло вчера во время обеда. Я не смогла поработать. — Я попыталась напустить на себя надменный вид, но в итоге покраснела от его лукавого взгляда.
В последние дни я делала это часто — краснела. Этого было достаточно, чтобы свести с ума такого ненавистника румянца, как я.
— Я в курсе. — Голос Ксавьера
