– Подождите! – закричала Оливия, бросаясь к машине.
«Теперь старайся поднять как можно больший шум, кричи, покуда ты находишься в общественном месте».
– Помогите, – завопила она что было сил. – По-мо-о-огите!
– Нет, нет, – сказал таксист. – Ты ехать с ним. Очень хороший человек.
– Не-е-ет! – кричала она, но таксист врубил передачу и тронулся с места. Чья-то рука грубо перекрыла ей дорогу, когда она хотела броситься вслед за машиной, габаритные огни которой уже исчезали в лабиринте улочек.
Оливия обернулась и посмотрела на своих похитителей. Их было трое – молодые люди в европейской одежде.
– Пожалуйста, – сказал один из них, открывая дверь машины. – Фарук должен забрать другого клиента. А вы поедете с нами. Мы довезем вас в аэропорт.
Человек все еще удерживал ее руку – и тогда Оливия полоснула по ней лезвием, вделанным в кольцо, и вырвалась. Мужчина закричал от боли, а Оливия бросилась бежать, крича, как ее учили: «Помогите! Помогите же!» Люди должны знать: на нее напали.
Ночь в Котсволде выдалась ветреная и дождливая. Скотт Рич стоял на гудроне взлетной полосы авиабазы Брайз Нортон и кричал в трубку телефона, пытаясь перекрыть рев двигателя истребителя за спиной.
– Где она, черт побери? Я говорю: где она?
– Ни малейшего представления. Рейс отложен на шесть часов. Сурайя организовала Флетчера, чтобы он встретил Оливию в Каире: передала ему записку, и так далее.
– Сурайя?
– Да. Что-нибудь не так?
Скотт Рич собирался что-то еще сказать. В этот момент к нему подбежал аэродромный механик, жестами показывая, что пора садиться в самолет. Скотт махнул рукой, чтобы подождали, и направился за ангар, где рев самолета будет не так слышен.
– Уиджетт, я хочу, чтобы Вы пообещали дать Оливии приказ о немедленном возвращении в Лондон!
В трубке послышался странный смешок:
– Пообещать? Что-то вроде «честное шпионское»? Я шпион, Скотт, не забывай!
– Захария Аттаф – психопат. Он убил восемь женщин – и все восемь убийств были совершены при сходных обстоятельствах! Он увлекается до одержимости, как это было у него и с Оливией, а когда они приезжают к нему – у него весьма изощренные фантазии, – он их убивает. Уиджетт, вы же видели фотографии!
– Да, видел. Для него характерно обсасывать кусочки, отрезанные от тел его жертв. Но, Скотт, ты уверен, что это он? Как ты это установил?
– Она говорила о матери Феррамо и о том, как он сосал ее палец. Вы же знаете, Уиджетт, у нас нет фотографий Аттафа вместе с его жертвами, но – все сходится. Отзовите ее, слышите! Отправьте ее домой. У нее нет никакой профессиональной подготовки. Вы хоть представляете, где она? Ходит по магазинам? Делает маникюр? Кто же знал, что мы засылаем ее к психопату!
– Угу. К психопату. Который, замечу, еще и один из руководителей «Аль-Каиды»!
Скотт Рич прикрыл веки:
– Вы... Вы относитесь к ней, как к расходному материалу!
– Мой дорогой мальчик, мисс Джоулз вполне способна позаботиться о себе сама! В конце концов, мы все рискуем головой во имя каких высших целей! Это наша работа, Скотт!
«Спокойно, без паники, дыши глубже, без паники, дыши! Катастрофа ли это? Блин! Это именно она!» Оливия попыталась собраться с мыслями и еще раз обдумать свое положение, покуда машина пробиралась сквозь темный лабиринт безжизненных улочек. Это люди Феррамо, – тут не было никаких сомнений. Итак, первая фаза похищения обернулась ее провалом, а ведь в Котсволде ее учили, как надо действовать в этой ситуации. Однако она позволила затолкать себя в машину. Что же дальше? Следующий этап, что говорили о нем на тренинге? Необходимо «установить личный контакт с одним из похитителей». И как, интересно, это сделать? Она пошарила в сумочке, вытащила пачку «Мальборо» и протянула молодому человеку, который заталкивал ее в машину.
– Хотите сигарету?
– Нет. Не курю. Курить – очень плохо.
– Абсолютно согласна, – она судорожно закивала, подчеркивая, насколько она разделяет его образ мыслей. Идиотка! Какая же она идиотка! Ведь они – правоверные мусульмане. Что дальше? «Стаканчик виски, Мухаммад? Посмотрим порнушку?»
Чем дольше они ехали, тем оживленнее становились улицы за окнами машины: больше огней, прохожие, ослики, велосипедисты. Машина вылетела на ярко освещенную площадь. Здесь было множество людей, овцы, гирлянды лампочек на деревьях, играла музыка, народ сидел за столиками в кафе. Машина остановилась у входа в темную аллею. Водитель обернулся к Оливии. Она сжала кулаки, надавила пружину кольца с выкидным лезвием и стиснула шляпную булавку, которую держала в левой руке.
– Ковер? – спросил водитель. – Будешь покупать ковер? Я дам тебе хорошую цену, специально для тебя.
– Да, – обессиленно прошептала Оливия, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. Ее всю трясло, но сейчас можно было уже не заботиться о самоконтроле. – Ладно, хорошо. Я покупаю ковер.
Увы, как выяснилось, просто купить ковер было недостаточно. Нужно было купить очень большой ковер. Когда, наконец, они выехали в направлении аэропорта, за тридцать пять минут до вылета, концы ковра гордо свешивались с обеих сторон багажника. Оливия была настолько взвинчена, что до крови расцарапала ногтями ладонь: только эта боль могла отвлечь от того, чтобы не шептать всякую бессмыслицу вроде «Боже, ну быстре-е-е-е же! Быстре-е-е-е-е-е!»
Уже на подъезде к аэропорту она заметила что-то вроде дорожной пробки: мигающий светофор, сирены, полицейские машины, огороженное пространство, мигалки... Девушка обратила внимание, что у обочины рядом с этим местом толпится народ. У нее пересохло во рту. Только что она избежала смерти, но, как это обычно бывает, облегчение тут же сменилось новым беспокойством: ее чудом не убили, но сейчас она опоздает на самолет и провалит всю операцию. Оливия ловила себя на том, что наклоняется вперед, как бы торопя машину, которая ползет, как улитка, из-за этой пробки. Видимо, там какая-то авария. Посреди дороги лежало тело человека, лужа уже почерневшей крови, вытекшей у него изо рта, расплылась на асфальте. Полицейские суетились, ползая на корточках вокруг и отмечая мелом положение тела. Водитель высунулся из окна и стал выяснять, что случилось.
– Застрелен, – сказал он, когда они чуть отъехали от этого места. – Англичанин.
Оливия решила, что не будет об этом думать. Когда машина остановилась перед входом в зал вылета, она даже не стала спорить с водилой, требовавшим пятьдесят долларов за ее доставку, а, бросив ему скомканную купюру, подхватила сумку и почти бегом устремилась к стойке регистрации. Черт! Двое молодчиков, которые ее везли, устремились следом, неся на плечах проклятый ковер.
