– И мы тоже!
– Точно. Из-за этого несчастного случая все вокруг решили пережениться…
– Ты – это еще не все! – заметила она злорадно.
– Нет. Но я и твоя мама – это уже много, – ответил он ей не менее злорадно.
– Моя мама?! А где моя мама?!
– Она внутри, в кабинете. Я как раз ее жду. Я пришел полчаса назад, заполнил все бумажки, выхожу – и кто следующий за мной в очереди? Правильно – твоя мама! Ян полетел в Ирландию за документами. Ну, неплохой фокус, а? Эй, надеюсь, ты не собираешься плакать?
– Я не плачу. Просто… соринка в глаз попала. И вообще – взбираться на второй этаж по лестнице пешком на девятом месяце довольно трудно!
– Кстати, о девятом месяце… а ты уверена, что у тебя есть эти две недели в запасе? Потому что ближайшая дата регистрации у них тут только через две недели.
– Ничего, дотяну! – она легкомысленно махнула рукой. – Зато Витольд будет выглядеть как человек, а не как египетская мумия. Ты ему должен купить костюм, только не забудь, что у него шея в корсете.
– Отлично. Прорежем ему в штанах дырки для гипсовых повязок.
– А ты можешь со мной поехать в Галерею на Мокотове? Я хочу купить платье и кольца.
– Конечно, я с тобой съезжу.
– И разу уж у нас тройная свадьба – о господи, мама! – то веселье ведь будет в тройном размере, правда?
– Разумеется!
– Ты ведь этим займешься? Потому что, видишь ли… Витольд и я – мы сейчас не особо-то дееспособны…
– Я займусь. А сейчас давай-ка иди в кабинет, а то пока ты будешь тут стоять и болтать – у тебя из-под носа уведут последнее свободное время для регистрации!
Молодая, симпатичная работница Дворца при виде лезущего на нос Эве пуза округлила глаза и украдкой бросила взгляд на телефон: а вдруг посетительница начнет рожать прямо сейчас – тогда телефон лучше иметь под рукой. Эва же удобно уселась в кресле напротив стола и успокоительно произнесла:
– Не бойтесь, пани, – сначала мне надо выйти замуж.
– Я так и думала, – захихикала девушка.
– Пожалуйста, запишите меня на ближайшую дату, сразу после Анджея Садовского и Каролины, а также Анны Злотовской – это моя мама – и Яна О’Коннора.
Глаза девушки еще больше округлились и стали огромными.
– И вы все… все вместе, разом?!
– Да. Это, знаете, зависть, – Эва слегка побарабанила пальцами по столу. – Они мне позавидовали – и решили тоже начать размножаться. И я не удивлюсь, если вдруг у меня скоро появится не только дочка, но и сестренка!
Они засмеялись.
Эва отдала девушке документы, они сообща заполнили какие-то формуляры, и в конце концов Эва, довольная, вышла в коридор, где ее уже ждали мама и Анджей.
– А что теперь? Поехали в Галерею покупать кольца и чулки? Я хочу сиреневое платье, а к нему босоножки такого же цвета и ожерелье из аметистов, это будет выглядеть фантастически! А кольца…
– Эва! – в один голос крикнули мама и Анджей.
И все трое рассмеялись.
Несмотря на то, что она уже с трудом влезала в двери электрички Варшава – Урли-Сити, Эва все равно продолжала приезжать на работу. Хотя теперь чаще ее привозили и отвозили все-таки на машине – либо Анджей, либо, если он не мог, пани Анна.
Издательство готовило к выходу «Зачарованное», поэтому каждая пара рук и каждая светлая голова были на счету. Эва организовывала для автора интервью, рассылала приглашения на презентацию, утверждала планы рекламной кампании, подписывала документы, то есть делала все то же самое, что и раньше, – но в каком стиле! Тогда, год назад, она была неуверенной в себе, закомплексованной девочкой, которой пришлось вдруг резко повзрослеть, – она чувствовала себя как не умеющий плавать человек, которого выбросили из лодки на глубине. Но она справилась. Она выросла в уверенного, знающего менеджера, издателя, с которым начинали считаться на польском книжном рынке. Книга Каролины и сама Эва стали открытием года – и это вернуло Эве ощущение собственной значимости, которое совершенно забил в ней отчим, когда она была ребенком. Теперь никто не мог бы сказать ей с презрением:
– Ты никто, и звать тебя никак. Ты ничтожеством родилась – и ничтожеством помрешь.
В своих собственных глазах Эва наконец-то стала «кем-то». Кем-то важным для близких, для друзей, да даже для самой себя! И это было удивительное и прекрасное ощущение.
Она как раз договаривалась об участии Дануси в часовой телепередаче на ТВП, когда вдруг подняла голову и…
Взгляд ее скользнул по мужчине, который стоял на пороге.
Она быстренько попрощалась с собеседником и положила трубку.
– Прошу, прошу, капитан Даниэль де Веер, проходите же!
Тамара, рассылающая почту, с интересом зыркнула на незнакомца – и тут же забыла о письмах.
– Мы можем поговорить? – спросил гость.
– А мы и говорим, – ответила Эва.
– Я бы хотел наедине. Пожалуйста, – с нажимом сказал он.
Эва вздохнула. Вот только разговора с Даниэлем ей сейчас больше всего недоставало.
– Тамара, оставь нас, пожалуйста, на пару минут и проследи, чтобы никто нам не мешал.
Секретарша неохотно вышла.
– Давай говори, – Эва явно не была расположена разговаривать долго.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать?! Извиниться не хочешь?! – начал Даниэль грозно.
Эва вопросительно подняла брови – такого начала она не ожидала.
– Ты нападаешь на меня в присутствии коллеги, устраиваешь сцену в публичном месте. Серьезно – я от тебя такого не ожидал, думал, ты выше этого!
Эва молчала, глядя на него, как на НЛО.
– И все же… я готов попробовать еще раз, хотя вижу… вижу, что ты нашла себе другого фраера, – и он выразительно ткнул пальцем в сторону ее живота.
«Фраера?!» – это слово вывело Эву из оцепенения. Говоря это отвратительное слово – «фраер», он что, имеет в виду Витольда?!
Она медленно встала и подошла к гостю.
– Знаешь, что я думаю о тебе и твоем предложении? – спросила она с легкой улыбкой. – Вот что!
И со всей силы пнула его между ног.
Он согнулся пополам, хватая ртом воздух, как рождественский карп. Она смотрела на дело рук (а точнее, ног) своих с удовлетворением и легким презрением, а потом сказала, кивнув пару раз для убедительности:
– Наверное, теперь тебе и правда понадобится терапевт.
– О! – раздался голос Анджея. Он только это и мог сказать при виде стонущего мужика, который в свое время использовал Эву в низких целях, а сейчас беспомощно схватившегося за причинное место. – Я вижу, ты сравняла счет?
– Ну да, – ответила Эва. – Я ему дала на чай.
– Пан нас покидает?
– Да, пан нас покидает, и ты можешь ему еще добавить от себя и объяснить по-мужски, чтобы ему не пришло в голову еще когда-нибудь вернуться. Если мне будет надо – я его из-под земли достану.