А потом, когда перехожу к следующей фотографии, все кусочки головоломки, как по волшебству, начинают вставать на свои места.
Потому что на фото видны четыре человека. Слева направо — отец Ромэна, а затем и сам Ромэн. А рядом с ним — он.
Рейн.
То есть молодой Рейн. Все еще Рейн, но, как вы уже, наверное, догадались, тоже одетый в костюм.
Я видел Кирана в костюме бессчетное количество раз, но могу сказать, что этот стоил на тысячи долларов больше по сравнению с нынешним. И, чтоб меня, Рейн выглядит сексуально, даже будучи подростком, вероятно, около шестнадцати.
От четвертого мужчины… у меня по жилам пробегает лед.
Тед, мать его, Андерс.
Я чувствую, как мое кровяное давление поднимается, когда я разглядываю их четверых, Ромэна и Рейна между двумя мужчинами. Если бы я не знал, что это отец Ромэна, то подумал бы, что парни просто случайно наткнулись на двух сенаторов от Пенсильвании на одном и том же благотворительном вечере или каком-то другом мероприятии, на котором находились.
Но это отец Ромэна.
Так что напрашивается вопрос… Почему они фотографируются с Тедом, а не просто втроем? С какой стати отец Ромэна представляет их Андерсу, как будто шестнадцатилетним подросткам не все равно, кто он такой?
И какого хрена Тед гребаный Андерс обнимает Рейна за плечи, как будто Бог дал ему на это право?
Мои глаза сканируют фотографию снова и снова, в поисках хоть какой-то подсказки о том, что это за мероприятие, но потом до меня доходит, как узнать. Сама фотография более зернистая, чем первая, на которой только Ромэн и его отец, и когда я увеличиваю изображение, чтобы проверить подпись, это размытое, пиксельное пятно. Глядя на подпись в Facebook, я вижу, что это фотография с ежегодного благотворительного гала-концерта в Филадельфии.
Быстро прикидывая в уме, я открываю Гугл и набираю название гала-концерта вместе с предполагаемым годом, а затем Теда Андерса, надеясь найти цифровую версию журнала, из которого и было взято изображение на Facebook.
И удача оказывается на моей стороне, потому что на середине страницы я снова нахожу это фото.
Но она тут же иссякает, когда я смотрю на подпись.
К горлу подкатывает тошнота, пока я перечитываю ее десять, двадцать, восемьдесят гребаных раз, в надежде что не так понял.
Но подпись все еще там, черно-белая.
Открывая новую вкладку, я просто гуглю Теда Андерса, и мгновенно появляются новостные статьи и передачи, связанные с его недавними юридическими проблемами. Перелистывая видео, я нажимаю кнопку «воспроизвести», чтобы прослушать трансляцию, которая велась всего несколько часов назад.
Я внимательно вслушиваюсь в слова ведущего, который рассказывает о каждом аспекте дела, что обнародовало ФБР, изо всех сил стараясь, чтобы меня не вырвало от всех этих образов. Прикрывая рот рукой, я борюсь с непреодолимой тошнотой и молюсь, чтобы это была какая-то ошибка.
Но в глубине души я уже обо всем догадался.
О, мой Бог.
Глава тридцать третья
Киран
Возвращение в Боулдер означает, что жизнь входит в привычную колею. Ну, насколько это вообще возможно, теперь, когда мы с Ривером… Черт.
Я не знаю, что происходит между нами. Не знаю, чего хочу. Не знаю, действительно ли мои чувства к нему — это любовь, самая что ни на есть настоящая, или же что-то вроде Стокгольмского синдрома из-за того, что мы жили вместе больше месяца.
Просто не знаю.
Именно поэтому я вхожу в приемную доктора Фултон через час после того, как тренер высадил меня возле дома. Эта встреча была назначена еще до моего отъезда в шале, но впервые я рад прийти и попросить своего психоаналитика помочь разложить мои мысли по полочкам.
Я, как обычно, подхожу к секретарю, чтобы уведомить о своем приходе, но когда она замечает меня, то вскакивает, а ее глаза округляются:
— Киран, вы здесь. Прекрасно, — быстро лепечет Джоан. — Доктор Фултон отменила вашу встречу, но вы можете зайти к ней прямо сейчас. Я сообщу ей, что вы идете. — Голос Джоан наполнен тревогой, и она оглядывает приемную, наблюдая за другими пациентами, ожидающими встречи со своими врачами. Похоже, никто не обращает на нас внимания, но взволнованное состояние секретаря передаётся и мне.
Какого черта?
— Спасибо, Джоан, — благодарю я, проскальзывая через дверь в коридор, где находятся кабинеты. Все, вроде бы, как обычно, за исключением обеспокоенности Джоан по поводу… Даже не знаю, чего именно.
Остановившись перед дверью своего психотерапевта, я дважды стучу, прежде чем повернуть ручку и войти. Доктор Фултон сидит в том же кресле, что и всегда, и когда резко вскидывает голову, то одаривает меня привычной приветливой улыбкой. Вызывающей доверие.
И по какой-то глупой причине я верю ей.
— Киран, здравствуйте. Почему бы вам не присесть, чтобы мы могли начать прямо сейчас? — говорит Фултон в знак приветствия.
Я присаживаюсь на кушетку, кладу руки на колени и смотрю ей в глаза. Она ведет себя нормально, в отличие от Джоан, но следующие слова вызывают у меня тревогу:
— Я так рада, что вы решили прийти, учитывая события.
Я тут же напрягаюсь, мысленно перебирая все, что произошло в шале с Ривером. Откуда она знает?
— О чем это вы?
— О проблемах с вашим отчимом.
Я закатываю глаза, отчасти из-за того, что Фултон упоминает Теда, но в основном из-за своей паранойи. Конечно же, она говорила о нем, а не о нас с Ривером.
— Что он натворил на этот раз? Последнее, о чем я слышал, так это о том, что полиция пока не может найти против него никаких улик.
Доктор Фултон озадаченно на меня смотрит:
— Разве вы не следили за новостями во время вашего отдыха?
Неа. Я был слишком занят, трахаясь со своим квотербеком.
Из меня вырывается сухой смешок:
— Я находился в шале в горах, где единственным каналом был Netflix. Можно с уверенностью сказать, что вечерние новости не входили в мой список дел.
Доктор Фултон заметно бледнеет, застывая в своем кресле, и я тут же понимаю, что что-то не так — очень и очень не так, учитывая то, как она на меня смотрит, и как Джоан вела себя в приемной.
Что ты натворил, ублюдок?
— Говорите, — требую я, сжимая кулаки так сильно, что чувствую, как ногти впиваются в ладони. Фултон слегка вздрагивает от моего тона, затем встречается со мной взглядом, полным понимания и, возможно, даже страха. — Доктор Фултон… — снова начинаю я.
— Пожалуйста, Киран, зовите меня Эрика, — обрывает она, поднимаясь и хватая ноутбук со стола. — Наше общение станет намного менее профессиональным, после того, что я вам покажу. — Вернувшись на свое место, Фултон открывает его и начинает печатать.
Что за?..
Господи, неужели Тед совершил самоубийство? Она должна знать из моего досье, что его смерть будет наименьшей из моих забот, и я ни за что в жизни не буду оплакивать этого ублюдка.
Тогда в чем же дело?
Эрика протягивает мне ноутбук, показывая видео-ролик новостей, вышедший несколько часов назад с ведущим, который с тысячу раз освещал новости о моем отчиме. С трудом сглотнув, я бросаю взгляд на заголовок, прежде чем нажать на воспроизведение и увидеть… свое имя.
О. Мой. Бог.
«Появилась новая информация в связи с затянувшимся расследованием обвинений против сенатора Теодора Андерса. Из достоверного источника ФБР стало известно, что ребенок, о котором идет речь — это Киран Патрик Грейди, двадцати одного года, и не кто иной, как пасынок самого сенатора.
Показания Кирана о действиях, которые сенатор Андерс навязывал ему в течение пяти лет, начиная с девятилетнего возраста, хоть и не годились для передачи в эфир, укрепили дело ФБР против Андерса. Записи предоставили достаточно доказательств для ордера на арест, что позволило задержать сенатора для допроса. По словам представителя Бюро, Андерсу было предъявлено официальное обвинение в изнасиловании третьей степени, которое может повлечь за собой тюремное заключение на срок до семи лет и штраф до пятнадцати тысяч долларов, а также другие обвинения. Для Андерса был установлен залог в один миллион долларов, который вскоре успешно внесли, и сенатора освободили менее чем через сорок восемь часов.
