Якобы для обычной проверки, — говорит мне Расул, когда мы наблюдаем через стекло за Рузанной и Славой, подходящим к окошку погранконтроля.
Слава проходит без проблем и ждет уже за линией Рузанну. Но вот ее пограничники задерживают. Долго изучают документы. Задают какие-то вопросы.
Я вижу, что Рузанна начинает нервничать. Заламывает руки. Роется в сумочке.
Слава тоже удивленно наблюдает за всем этим.
Наконец, ее приглашают пройти за сотрудником.
Расул, я и Арина идем в комнату.
— Мы тебя здесь подождем с Ариной, — говорит Расул.
Они с Ариной остаются в соседней комнате, откуда все слышно. Я же открываю дверь и оказываюсь там, куда привели Рузанну.
Она в комнате одна.
— Арслан?! — не скрывает она своего удивления, когда наши взгляды встречаются. — Как?! Но…
— Да, я жив, как видишь, — отвечаю спокойно. — И даже здесь. Рядом с тобой. Не мог не попрощаться. Далеко собралась?
Рузанна уже пришла в себя. Гордо закидывает голову и смотрит на меня теперь надменно.
— Ты не имеешь права. Открой дверь.
— Нет, Рузанна. Все. Твои приключения закончились. Закончатся здесь.
— Какого черта? Выпусти меня. Ты не имеешь права.
— Ты знаешь, — говорю я, не обращая на нее внимания, — пока я ехал сюда, я все думал. Почему? За что ты так со мной? В чем я виноват перед тобой? Я ведь всегда относился к тебе как к матери.
— А зачем? — вдруг спрашивает она. — Думаешь, мне это надо было? Да я ненавидела тебя еще в животе той суки.
— Заткнись! — сжимаю кулаки и это останавливает Рузанну. — Не смей говорить о моей матери. Не смей.
— Ты принес только несчастье в мою семью, — продолжает она. — В мой мир. Я бы с удовольствием отдала тебя в интернат. Но Давид убедил меня, что ты нужен нам.
Удивленно смотрю на нее.
— Ты был единственным мальчиком в семье твоего деда по матери, — с злостью в голосе поясняет она и прожигает меня взглядом. — И ты стал бы единственным наследником. Такова была воля твоих потомков из той семьи. Давид рассчитывал, что твой дед сдохнет раньше, чем тебе исполнится восемнадцать, и тогда мы бы заявили права на наследство от твоего имени. Но чуда не произошло.
Тебе исполнилось восемнадцать. Тогда Давид решил отправить тебя на учебу в Эмираты. Чтобы избавиться. Думаешь, почему ты сошелся с Шарматом?
Я хмурюсь в страшных догадках.
— Да-да, Арслан, — ухмыляется она. — Давид сам занимался торговлей людьми. Поэтому знал Шармата лично. А тебя даже уговаривать не пришлось.
Опять злая усмешка.
— Тебе же нравилось этим заниматься, да? Признайся, Арслан. Ты — достойный сын своего отца.
— Замолчи, — цежу я.
— А когда ты решил выйти из дела, тебя следовало убить. Но Давид опять пожалел тебя. Попросил Шармата не трогать тебя. Только поэтому ты остался жив.
— Тварь, — сильнее сжимаю кулаки.
Будь передо мной мужик, я бы давно двинул ему. Но поднять руку на Рузанну не могу. Несмотря ни на что.
— А ты уже рассказал Арине, что продал ее Шармату? — вдруг спрашивает она и я делаю шаг к ней.
Закрываю ее рот рукой.
Но поздно.
Дверь в комнату открывается и заходит Арина. По ее взгляду и слезам на щеках я понимаю, что она все слышала…
74. Арина
Расул не успевает остановить меня.
Я срываюсь с места и бегу к двери. За ней — страшная правда. Ту, что я гнала от себя все эти дни. Я не хотела признавать очевидное. Боялась этого.
Ведь я оказалась в той стране из-за Арслана. Он же знал Шармата. И он же повез меня в его дом. Он. Арслан. Неужели самые страшные мои догадки окажутся правдой?
В груди все сжимается от боли. Но я должна выстоять. Должна узнать правду. Так будет лучше. И легче. Потом. Не сейчас. Но ради будущего… Должна…
Я забегаю в комнату и смотрю на Арслана. Только на него.
— Арина, — он делает шаг ко мне.
— Нет! — кричу я. — Не подходи! Я хочу знать правду! Арслан! Ты мне ее скажешь! Ты!
— Это все неправда, — говорит он и осторожно ступает ко мне. — Все, что ты услышала. Неправда. Арина. Ты мне веришь? Я бы никогда не смог…
— Смог-смог, — слышу довольный голос Рузанны. — А про отца уже знаешь?
Вижу, как Арслан в одно движение оказывается рядом с ней. Звук пощечины.
Я вскрикиваю и закрываю лицо руками.
Тут же меня подхватывают на руки и несут.
Убираю руки с лица — Арслан.
— Пусти, — прошу я. — Пусти…
— Нет! — рычит он. — Не трепыхайся!
Он заталкивает меня в машину. Сам садится за руль и блокирует двери.
Я накидываюсь на него своими кулачками. Знаю, что удары слабые, но хоть что-то.
Он хватает меня за запястья и прижимает к себе.
— Арина, успокойся, — шепчет в волосы. — Подумай о ребенке. О нашем ребенке.
— Пусти меня! — требую я, пытаясь отстраниться от него. — Пусти! Нет нашего ребенка! Нет! И не будет!
— Перестань! — он сильно встряхивает меня. — Подумай, что ты говоришь! Арина! Успокойся! Нам надо поговорить!
— Не хочу! — твержу я.
Мои движения становятся все слабее и слабее и скоро я повисаю в руках Арслана.
Он прислоняет меня к спинке сидения и пристегивает. Заводит машину.
Мы едем в тишине.
Арслан привозит меня к себе. Опять берет на руки и несет.
У меня нет сил, чтобы сопротивляться. Хотя он, наверное, думает, что сломал меня, что я смирилась.
В квартире он кладет меня на кровать, накрывает одеялом.
— Арин, — гладит по волосам, — нам надо поговорить. Ты же не поверила Рузанне?
Молчу. Взгляд — в пол.
— Арина, — просит он. — Ответь. Помнишь, как ты говорила,
