— в сердцах бросает он.
— Ты говорил, что вы с Максом не совсем честный бизнес вели… — вспоминаю я наш разговор в кафе.
— Несколько лет назад мы придумали упрощённую схему по обналу. Мозги у Макса отлично работают, — усмехается Динар. — Но в команде он не ладит ни с кем, делиться не любит, вспыльчивый очень. За границей он сам по себе, а здесь, учитывая уголовное прошлое, из него верёвки вить начнут, с имеющимся арсеналом слабых мест и гениальных идей мальчиком на побегушках до конца жизни будет. Ему нельзя возвращаться в Россию.
— Слабое место — это ты про семью?
— Ну а про кого ещё? Они, кстати, четвёртого, ждут. Надя опять беременна. Ты знала?
— Что? — Мои брови летят вверх, ладони становятся влажными.
Вот так новости!
— Упс, — расплывается в улыбке Динар. — Не знала?
Закусив губу, отрицательно качаю головой.
— Ты не шутишь?
— Не шучу. По видеосвязи звонил ему на днях. Девчонки проболтались. Спорили над именем для братика или сестрёнки. Надя опять в больнице. Тяжело ходит.
— Карина хотела быть крёстной нашему ребёнку…
Не знаю, зачем я об этом вспоминаю и говорю. До сих пор не могу поверить, что её больше нет. Кажется, что она уехала в другую страну и скоро вернётся, я смогу её обнять и попросить прощения...
— Не добивай меня, Наташа. Скажи, что Карина ничего не знала про твою беременность, — произносит Динар, и столько отчаяния в его глазах в это мгновение.
— Не знала. Просто она как-то вслух обмолвилась о своём желании...
— Карина меня сильно проклинала, что я с тобой не объяснился. Говорила, что придёт день, когда я буду локти кусать, что отпустил тебя. И оказалась права. Во многом оказалась права. Зря я её не послушал. И перед смертью она тебя вспоминала, я не забуду этот момент до конца своих дней.
— Она звонила, чтобы рассказать мне правду? — дрожащим голосом спрашиваю я.
Динар кивает.
— Несколько раз, когда ты не отвечала на её звонки, она после этого приходила ко мне в кабинет и демонстративно швыряла на стол заявление об увольнении. Потом, конечно, тут же его рвала, когда я тянулся за ручкой, чтобы подписать, и следом обзывала меня нелестными словами. Прессовала жёстко. Однажды я не выдержал и отправил её к Измайлову, в Москву. Выбесила тогда очень сильно. И лучше бы я не позволял ей возвращаться, — печально вздыхает он. — Но, скорее всего, Воронин и там бы до неё добрался. Отступать она не собиралась.
Так больно в груди. Я прекрасно понимаю чувства Динара. Мы оба виноваты в её смерти. Жаль, что время не повернуть вспять и ничего нельзя изменить.
— Мам, я всё, — слышу голос Тимура и вздрагиваю.
Сын доел яблоко и показывает пальчиком на тарелку с кашей. Мне приходится взять себя в руки. Вытираю слёзы и иду кормить Тимура, а Динар выходит из кухни, сказав, что ему нужно позвонить Паше.
38 глава
Наташа
Я три года не была в доме Динара. Здесь ничего не изменилось с момента моего ухода. Всё осталось так же. Украдкой смотрю на Асадова, который стоит у окна, — того самого, возле которого он курил, когда я уходила от него тем вечером, — и замечаю, что он наблюдает за нами с Тимуром, вложив руки в карманы брюк. Я часто ловлю на себе его взгляды, и каждый раз мне от них не по себе. О чём он думает в эти моменты? Вот бы иметь возможность забраться в его мысли и хорошенько в них покопаться.
— Всегда задавалась вопросом: зачем тебе такой большой дом.
— А я всегда отвечал, что с детства о нём мечтал, потому что жил в спичечном коробке. Я скоро выставлю его на продажу, — говорит Динар с невозмутимым лицом.
— Что? — искренне недоумеваю я. — Зачем? Ты же его так любил...
— Да. Ты правильно заметила: любил. Буду присматривать жильё в Европе. В Питере я редко теперь бываю.
— Почему?
— Почему не бываю в Питере или почему буду покупать жильё в Европе?
— И то и другое.
— Так совпало, — Динар подходит ближе. Поднимает ладонь и гладит меня по щеке. — Сейчас Паша приедет, мне нужно будет с ним немного пообщаться. Весь дом к вашим услугам. В твоей комнате, кстати, всё так и осталось лежать на своих местах. И даже кое-что из вещей.
— Я жила в ней от силы неделю. До поездки в Австрию. А всё остальное время потом проводила в твоей спальне...
Динар снова расплывается в улыбке и, покачивая головой, идёт к лестнице. Ну вот о чём он опять подумал?
Странные я испытываю чувства. Почему-то жаль, что Асадов решил продать дом, но с другой стороны, он никогда и ничего не делает просто так. Значит, у него есть на то веские причины. Тимур тянет меня на улицу. Ему понравилась лужайка перед домом. Я быстро осматриваюсь по сторонам и замечаю, что в охране поубавилось людей. Дом действительно выглядит заброшенным и безжизненным, хотя с виду вроде ухоженный. Вольер пустует, бассейн накрыт чёрным тентом. Становится грустно. Я пережила здесь самые яркие моменты.
Тимур бегает по траве, я наблюдаю за ним и слышу, как во двор въезжает машина. Чёрный внедорожник останавливается рядом с автомобилем Динара, и из него выходит Измайлов. Заметив нас, Павел направляется к нам медленной походкой. Он забавно щурится на солнце, прикрывая ладонью верхнюю часть лица. Подойдя, присаживается на корточки перед Тимуром и протягивает сыну руку:
— Привет. — Павел подмигивает.
Тимур замирает, разглядывая незнакомое лицо.
— Ну ты чего, брат? Не будешь здороваться? Или он не умеет, Наташ? — Измайлов поднимает на меня внимательный взгляд.
— Умеет, но стесняется. Ты для него новый человек.
