их вновь не прибили к голове ладонью. – Ладно, как всегда, твоя взяла. Сколько ты продержался?
– Едва откатал время короткой программы.
– То есть уже больше двух минут? Блин, прогрессируешь. Закончил сам? Или скрутило?
Яков ответил не сразу.
– Меня прервали, – проговорил он и кинул быстрый взгляд на Даню. – Но до этого… да, скрутило.
– Фух… – Регина потерла виски. – Говорила же, нужна передышка. Брал поставленную хореографию?
– Да, твою. Под «Море тьмы».
– А-а, да елки-дрова! Яша! Там же усложненные элементы! – Она всплеснула руками. – Ну зачем эту-то?! Мог бы просто покататься туда-сюда…
– Я тебе что, трехлетка? – вспылил Яков. – Нужно брать полноценную программу, чтобы оценить уровень восстановления! Если буду просто стоять на коньках, ни черта не пойму!
– Так удержаться на коньках тоже – ого, не просто. – Регина будто в назидание вскинула руку с оттопыренным пальцем вверх. – Тем более с твоей-то…
– Умолкни. – Яков поморщился. – Сам решу. Переделаешь последний режим тренировок?
– Мне нужно знать чуть больше подробностей о твоем состоянии во время пребывания на льду.
– Переделай, – с нажимом произнес Яков. – С учетом прогресса.
Регина пожевала губы и нерешительно качнула головой.
– Я подумаю, – уклончиво ответила она и, предугадывая новое недовольство, добавила: – Раз доверил мне следить за общим состоянием твоего тела, то будь добр слушаться. Хотя бы по режиму тренировок.
Яков промолчал. Но удовлетворенности от беседы он явно не получил.
– Вот и ладушки. – Регина, изловчившись, успела похлопать мальчишку по щеке прежде, чем тот отскочил. – А сейчас схожу по суровому дамскому делу. А ты пока займись растяжкой. Но без фанатизма.
Когда Регина, вновь принявшая вид летящей непринужденности, проходила мимо, Даня сграбастала ее за локоть.
– У него ведь травма? – без всякого вступления спросила она.
От ее прямоты Регину перекосило. Съежившиеся в кривульку губы уехали в направлении левого уха.
– Ух… – Вырваться не получилось, Даня держала крепко. – Понимаешь… Дело всецело касается Якова, а раз он не сказал тебе, то… Короче, конфиденциальная информация.
«Да наплевать», – решила про себя Даня.
– В конце катания… программы этой вашей он почувствовал слабость. А потом я не вытащила его оттуда, а позволила еще покататься, – выпалила девушка. – И он упал… От слабости или что там… Нет, не ударился. Я совершила ошибку?
Регина перестала вырываться. Пронзительный взгляд просканировал Даню от макушки до пят, будто новый доселе невиданный объект.
– Позволила ему еще покататься? – повторила она.
– Да. Черт. Надо было его оттуда за уши вытащить, да?
– М-м-м… ну… нет. – Регина отвернулась, но Даня успела заметить, как по ее губам скользнула странноватая улыбка. – Дань, а ты…
– Что?
– М-м-м… нет, ничего. – Рука женщины легла сверху на Данину руку. – Спасибо, что рассказала.
– Да я, похоже, просто спасаю свою задницу. Знаете, чувство вины и все такое. Совесть еще чудит. Будь она неладна. – За этим последовал сдавленный смешок.
Теперь Регина уже не прятала улыбку, хотя и очень постаралась, чтобы та поскорее исчезла с ее лица.
– Дань, можно попросить?
После таких вопросов следует в срочном порядке насторожиться. Что и сделала Даня.
– Поддерживай его, ладно?
Больше ни слова не говоря, Регина зашагала к главному выходу.
«Чего? – Даня уже не знала, то ли изнывать от подозрений, то ли пугаться ситуации в целом. – В чем поддерживать? И почему я? Из меня поддержка – как нолик, вписанный в бублик».
– Какао.
И опять они с Принцессой остались наедине.
– Тащи сюда воду, Какао.
Даня, с силой сжав бутылку, которую все это время таскала с собой, грозно поинтересовалась:
– А волшебное слово?
«Сейчас нахамит, как пить дать», – довольно подумала она.
Оказалось, поспешила с предположениями.
– Лланвайрпуллгвингиллгогерихуирндробуллллантисилиогогогох, – скороговоркой и на едином выдохе выпалил Яков.
Бутылка выскользнула из рук Дани. Она едва успела ухватить ее за пробку пальцами.
– Жесть.
– Ты просила волшебное слово. – Яков расправил плечи и самодовольно хмыкнул.
– Да уж… Это ведь название той деревушки в Уэльсе? Как раз и известной своим длиннющим названием?
– «Церковь Святой Марии в ложбине белого орешника рядом с быстрым водоворотом и церковью Святого Тиссилио в красной пещере». – Яков с откровенным недовольством покосился на свое отражение в зеркале. – Перевод с валлийского.
– И ты произнес его правильно? Все эти буковки?
Отражение мальчишке скривилось.
– Сомневаешься в моих способностях, Какао?
– Просто лично меня хватает только на «огогогох». – Даня, придерживая бутылку, оттопырила указательные пальцы и повертела ими у висков. – А потом шарики начинают закатываться за ролики.
– Это же самый конец названия.
– А похоже, что я ищу легкие пути?
Яков недоверчиво прищурился. Он тщательно следил за ее эмоциями, и это чутка нервировало Даню.
– Волшебное слово было. Воду, – потребовал Яков.
– Да не вопрос. – Она открутила крышку и одним глотком выдула добрую половину бутылки. – Извиняй, Принцесса. Менеджерам тоже нужно на водопой.
И протянула ему открытую бутылку.
«Побрезгует. Бактерии, бациллы с бантиками, микробы с клювиками. Он ведь за здоровье. ЗОЖ – всех пережжешь».
Многие поступки Принцессы требовали скорейшего возмездия. И Даня была не прочь отомстить.
Пару секунд ушло на гипнотизирование горлышка бутылки. А потом Яков вырвал бутылку из ее рук и залпом осушил.
«Опачки. – Даня зачарованно проследила, как опустевшая емкость катится к дальней стене. – А как же микробы?»
Вытерев губы, Яков как ни в чем не бывало принялся выполнять наклоны. Вперед-назад, вправо-влево. Волосы порхали за ним, как плотная дымка тумана за улепетывающим парусником.
«Когда Владислав обещал приехать? Кира дома наверняка уже злится. Скоро буду икать от его ругани».
Огладив экран мобильного в кармане, Даня оперлась на хореографический станок. С этого места было удобнее наблюдать за Яковом. Даже можно было заметить, как малюсенькие капельки пота скользят по его скулам, спеша скатиться по шее и прочертить влажную линию на ключицах.
– И как же ты выучил это название? Точнее, зачем его вообще надо было запоминать? – Изначальный план посидеть втихушку до самого приезда Владислава полетел к чертям. Присутствие мальчишки требовало обозначить хоть какой-то долей внимания. Попялиться на него, поговорить, потрогать – желания возникали один за другим и мало походили на добропорядочный самоконтроль.
–
