на полуслове.
— Возможно есть причина, Игорь! Отвезешь? Если нет, возьму такси!
Я была настроена решительно. Мне нужно знать что с ним. Однажды он уже пропал на пару дней, вот только потом все пошло кувырком. Сейчас предчувствие было такое же.
— Хорошо, поедем, иди за выпиской, а я подожду в машине.
После разговора с доктором и получением рекомендаций о моем восстановления, я спустилась вниз. Игорь нехотя завел машину и всё же отправился по адресу, который я ему сказала. Пока ехали, я беспрерывно набирала Герману, но все без толку. Я понимала, возможно он занят, может срочные дела на работе. Но я должна была к нему поехать, мне надо было с ним поговорить, узнать что случилось. Подъехав к его дому, вышла из машины и поднялась на такой уже знакомый мне этаж. Только собиралась позвонить в дверной звонок, как перед моим носом дверь распахнулась, а на пороге стояла Ната, честно, совсем её не ожидала здесь увидеть.
— Что ты здесь делаешь?!
Не тон пугал меня до безумия, словно со мной разговаривала не моя лучшая подруга, а самый разгневанный враг, который сейчас пытался меня уничтожить одним только взглядом.
— Ната?! А ты как здесь, ты с Тимом? А Гер…? Он дома?
— С Тимом?!
Озлобленно оскалившись, она захлопнула дверь, подхватила меня под локоть и увела немного в конец небольшого тамбура.
— Не смей больше вообще произносить это имя! Поняла?!
Не понимала её настроя, она как самая мрачная туча нависла надо мной, вдавливая меня в оконную раму.
— Нат, я не понимаю… Почему ты кричишь? Что-то случилось? Что-то не так с Тимом?
Обеспокоенно интересуюсь. Ведь я же ничего не знаю. Не знаю что у них происходит. Пока лежала в больнице, ко мне особо никто не наведывался, отец приходил пару раз, Крис, которая тоже толком ничего мне не объясняла, Игорь маячил, и только матери было наплевать. Наведалась один раз, и то с прессой. Строила из себя заботливую мамочку, но на этом её визиты и прекратились.
— Посмотрите на неё… Какая актерская игра, браво! Интересно ей, какая показушная забота… Тим в больнице! В больнице из-за тебя!
— Ты можешь объяснить все нормально, а не кричать? Что с ним?
— Из-за твоей долбанной ромашки, из-за твоей неопределенности, мой Тим лежит в больнице! Это только твоя вина! Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Она срывалась на зловещий крик, прожигая меня ненавистным взором. А я как в тумане, не понимала почему меня во всем обвиняют. Тим… Боже мой… Только сейчас приходит осознание, что же с ним могло произойти? Неужели по этому Гер не приходит, заботился о брате, ему напросто не до меня. Теперь было все понятно. Но я ещё не понимала как я ошибалась…
— Причём здесь я? Почему ты меня обвиняешь?
— Человек, с которым я собиралась пойти под венец, сейчас лежит овощем, из-за тебя и твоего Игорька, ты понимаешь что из-за вас сейчас Тим стал инвалидом, он больше не встанет на ноги!
Она задыхалась от удушливых слез, которые душили её изнутри. Она была в отчаянии, кричала срывая голос, нервно руками сдавливала густые волосы на голове. Мне было очень больно на неё смотреть.
— Как это произошло? Нат…
Тихо спрашиваю. Я попыталась её утешить, заботливо сжала её плечо, а потом и вовсе хотела её обнять, но она не позволила, унизительно отталкивая меня от себя.
— Каких-то четверо отморозков его подкараулили и избили до полусмерти, а потом, напоследок передали, пусть скажет спасибо своему брату, скажешь ты здесь не причём?! Не из-за тебя все?!
— Что за бред? Причём тут брат? Может у Геры есть какие-то враги..
В голове никак не укладывалась эта информация. Если это и правда Игорь все сделал, то причём здесь Тим вообще?! Хотел бы, разобрался с Германом, но не с Тимом. Голова начинает ужасно болеть, пытаюсь успокоиться. Пытаюсь привести дыхание в норму, но ничего не выходит. Нарастающая паника внутри застилает затяжной пеленой перед глазами. Болезненно сдавливаю пульсирующие виски и закрываю веки.
— Господи… Это какой-то беспросветный кошмар.
— Ты сейчас лишила меня счастливого будущего с моим любимым мужчиной, мы должны были пожениться, наслаждаться друг другом, путешествовать, вместе ходить на какие-то свидания! Ходить!! Ты это понимаешь?!
Сверлит меня укоризненным лицом.
— А он сейчас даже сидеть не может, он овощ! Он бесполезный овощ! А мне сейчас что?! Гробить свою жизнь на уход за ним?! Ты всех заставила мучаться и продолжаешь Знать тебя больше не хочу!
— Нат… Я… Ты винишь меня за что? За то, что я полюбила? За то, что я хотела напросто быть счастливой? Есть определенные обстоятельства.
Проглотив колючий ком в горле, я решительно подошла к ней.
— Если это Игорь, то мы во всем обязательно разберемся, слышишь?! В какой больнице Тим?
Смотрю в стеклянные, красные глаза и вижу в них неприкрытую ненависть. Но я не злюсь. Я её прекрасно понимаю. Ей больно, сейчас все её мечты и планы рухнули как карточный домик. Я все так же пытаюсь к ней прикоснуться, но она шарахается от меня как от прокаженной.
— Твоя показушная забота никому не нужна! Даже не смей больше и появляться с Тимом рядом! Не ты, не твой женишок! Я просила тебя, просила принять выбор, от которого никто бы не пострадал! А сейчас страдают все, а ты у нас самая счастливая и окрыленная любовью, ну как? Довольна?!
Она кричит на весь подъезд, хватает обеими руками мои плечи, больно впиваясь своими острыми ногтями в мою кожу.
— Нат, прекрати пожалуйста кричать на весь подъезд, где Герман? Я хочу с ним поговорить, я помогу… Мы обязательно поставим Тима на ноги, я тебе обещаю.
— Тебя больше не существует для меня! Ты все разрушила и уничтожила! Не смей больше мне звонить!
Сейчас она выносит мой смертный приговор, Ната буквально отреклась от меня, я понимала её состоянии и принимала его, мы с детства дружим, понимала что пройдёт время и между нами всё наладится, она остынет, а я буду ждать, обязательно подожду пока она придёт в себя, успокоиться, но она делает то, что я совершенно от неё не ожидала. Ната просто залепляет мне унизительную, звучную, болезненную пощечину. Больно. Щека буквально разгорается и полыхает пламенем.
— Для меня ты умерла, Соболевская, так же, как и все мои надежды на будущее с Тимом!
Она ушла, оставляя меня всю в слезах и с горящей щекой посреди маленького тамбура, несколько минут стою и смотрю ей след, a сама медленно умираю.
