– Не убирайте бутылку, – говорю я.
Он пожимает плечами, и ставит бутылку на стол.
– Лед нужен?
– Было бы неплохо.
Он подходит к двери слева от себя, бьет ее ногой и кричит:
– Детка, притащи лед! – поворачивается ко мне, и подмигивает, – Сейчас все будет в лучшем виде.
Я смотрю на дверь и чего–то жду. Тут она открывается, и спиной выходит Дана, таща большую картонную коробку. В ней звенит стекло. На коробке лежит пакет со льдом.
– Неужто, кто–то решил опустошить твои запасы вискаря? – она смеется и видит меня.
У меня перехватывает дыхание. Я замечаю татуировку на предплечье, но не могу ее разобрать. Похоже на надпись. Дана тоже в футболке Бразилии с 10 номером. Неймар написано сзади. Она что, фанатка футбола?
– Привет! – произносят мои губы, и я улыбаюсь.
– Привет, – отвечает она, нахмурившись, и поворачивается к бармену, впихивая ему в руки коробку – Вот, твои бокалы, Руся. Если еще раз засунешь их так высоко, я тебя повешу.
– Слушаюсь и повинуюсь, мисс Злюка.
– Иди, заполняй накладные. Днем поставщик приезжал. Я справлюсь.
Она берет пакет со льдом, разрезает его ножницами и бросает пару кубиков в мой бокал.
– Итак. Эрик, – она сверлит меня взглядом и сейчас совсем не похожа на себя прежнюю, – Что ты здесь делаешь?
– Решил открыть новые места для себя, – мне почему–то становится смешно и я улыбаюсь.
Она злится, что я нашел ее. Забавно. Она забавно злится.
– Сегодня открытие чемпионата мира по футболу. Здесь будет жарко. Ты болельщик? – она протирает стойку, на которую попало несколько капель подтаявшего льда
– Нет. На самом деле я никогда не смотрел футбол. Кто играет?
– Бразилия–Хорватия.
– На кого ставишь?
– А не видно? – она дергает футболку и улыбается.
Лед тронулся. Это хорошо.
– Бразилия. Хорошо играют?
– Лучше всех! Они пятикратные чемпионы мира. Неймар вообще бомба, но у них в сборной все такие. Они не играют, они танцуют! – выпалила она, и я рассмеялся – Что смешного? – хмурится ее лицо.
– Ничего, прости. Никогда не видел девушку, которая смотрит футбол.
– Все когда–то бывает в первый раз, – она пожимает плечами, – Мне надо отойти, отдать заказ. Никуда не сбежишь?
– Обычно ты сбегаешь, - я пожимаю плечами, прикладываясь к стакану с виски.
– Точно, – она хлопает себя по лбу и смеется, – Я забыла о своем амплуа.
Она берет поднос с бокалами и выходит в зал, разносит напитки по столикам, а я просто слежу за ней взглядом. Она порхает по залу, ставит бокалы, что–то говорит посетителям, улыбается и смеется. Ей нравится ее работа. Я это чувствую.
Внезапно мне становится не по себе. Я замечаю легкую тень зависти где–то в глубине себя. Когда–то я тоже мечтал о том, что буду работать и получать удовольствие. Я уже не помню точно, чем я хотел заниматься в молодости, но точно не инвестициями и акциями.
Я уехал учиться, потому что меня туда устроил отец. Он всю свою жизнь откладывал деньги на мое обучение, и, когда я окончил школу, даже не было речи, потратить эти деньги «впустую».
– Сынок, посмотри на нас! Я всю жизнь проработал на стройке, перебиваясь случайными заработками. Ты достоин большего! Ты должен стать большим человеком.
Ох, папа. Если бы ты знал, что большой человек ничего, абсолютно ничего, не значит в жизни.
– О чем задумался? – выдергивает меня из воспоминаний ее голос.
– Да так, ни о чем. Тебе здесь нравится?
– Да, – она осекается, – Почему мне должна не нравиться моя работа?
– Не знаю, – я пожимаю плечами, – Много зарабатываешь?
– Мне хватает, – улыбается она, – Деньги не главное в жизни.
– Но с ними жить намного проще.
– Ты ошибаешься, – отрезает она и замолкает.
Я пожимаю плечами, допивая свой виски. Наливаю еще, прямо из бутылки.
– Сколько я должен за нее? – киваю на бутыль среднячкового пойла
– Нисколько. Она стоит тут черт знает сколько времени. Здесь в почете пиво, – она улыбается мне снова, и мне становится тепло от ее улыбки.
– А твой… Начальник не будет против?
– Руся? Я тебя умоляю. Он мечтал о том дне, когда кто–нибудь приговорит ее.
– Почему не выбросить?
– Нельзя выбрасывать еду или напитки. Между прочим, в некоторых семьях дети голодают.
– Ну, эта бутылка им все равно не поможет.
– Почему же? – она закидывает полотенце на плечо. Забавный жест. – Хочешь помочь голодающим детям?
– Могу попробовать, – мне снова становится смешно.
Эрик Кааск и благотворительность? Это что–то новенькое.
– В каждом торговом центре есть корзины пищевого банка. Туда можно положить продукты, которые распределяют между бедными семьями. Эта бутылка стоила пятнадцать евро. Купи на них еды и положи ее в такую корзину.
– А почему просто не дать денег бедным? Или приюту?
– Потому что деньги – это просто бумага. Ребенок, который хочет есть, не поймет их ценность. Он не может съесть бумагу. А вот тарелка каши с маслом, или кусок хлеба с вареньем – это для него имеет ценность.
– Понял тебя. Попробую на днях, – я улыбаюсь
– Обещай мне, – ее лицо становиться серьезным.
– Что?
– Обещай, что потратишь пятнадцать евро на еду и отдашь ее бедным.
– Обещаю, – я смеюсь, – Завтра же дам распоряжение своей домработнице. Она как раз по субботам закупает продукты.
– Нет, – она хмурится, – Ты должен сделать это сам.
– Почему? – меня удивляет настойчивость ее тона
– Потому что я так хочу.
Меня словно прошибает током, я медленно обдумываю сказанное ей, а потом спрашиваю, затаив дыхание:
– Ты всегда получаешь то, что хочешь?
– Почти, – она опускает глаза и делает вид, что снова протирает стойку.
Но я знаю, что это притворство, столешница чистая и блестит от постоянной полировки.
– И что же тебе не удалось заполучить?
– Это не твое дело, – резко отвечает она.
Я остолбенел и раскрыл рот от удивления.
Почему она так злится, отвечая на простые вопросы? Где та милая девушка, с которой я познакомился? Неужели Игорь был прав, и она слегка того?
– МАЗИЛА! – кричит толпа позади нас.
Она поднимает глаза на большой экран, и с досады бросает полотенце на стойку
– Блин, автогол! Ничего, они еще отыграются, – она качает головой и прикусывает губу.
Теперь она становится похожей на девчонку, у которой отобрали любимую игрушку. Я совсем потерялся в переменах ее настроения.
– Ты можешь посмотреть повтор, – говорю я, выдержав паузу.
