Эмили поднимает ворот моей толстовки к своему носу, чтобы понюхать.
— Возможно, ты никогда не получишь это обратно, — предупреждает она.
— Да и ладно.
Я счастлив уже только от того, что она здесь.
— Ну так что, ты хочешь поехать ко мне домой? — спрашивает она. Её голова чуть склоняется набок, как у пытливого щенка. В её взгляде вопрос и недопонимание.
— Где дом? — спрашиваю я.
— У меня квартира в нескольких километрах отсюда.
— Почему так далеко? — спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
— Её выбрала мама. Она находится рядом с кампусом.
— А может, мы лучше пойдём ко мне? — спрашиваю я. Уверен, моим братьям хочется с ней повидаться. Они скучали по ней почти так же сильно, как я.
Эмили качает головой.
— Нет, пусть лучше ты весь будешь мой.
— Ты живёшь одна? — Не думаю, что это безопасно.
Она кивает и тянет меня за пальцы.
— Пойдём со мной.
Эмили вытягивает руку, чтобы остановить такси. Когда машина подъезжает, она вопросительно смотрит на меня.
— Хорошо. — Я помогаю ей забраться в такси, поддерживая рукой за поясницу, а затем усаживаюсь сам. Она на одном дыхании выговаривает адрес, но в темноте мне не видно её губ.
Эти её «несколько» километров оказываются всеми тридцатью, а я наблюдаю, как крутится и крутится счётчик. Не знаю точно, сколько денег осталось у меня в бумажнике. Дерьмо. Это плохо.
— В следующий раз поедем на метро, — бросаю я, проводя ладонью по лицу.
— Но не когда так поздно! — усмехается она.
— Я сумею тебя защитить. — Я поднимаю её подбородок. — Та Эмили, что ушла от меня, была бесстрашной. Что случилось?
— Та Эмили, что ушла от тебя, была бедна, как церковная мышь. У меня не было другого выбора — только передвигаться на метро, в любые ночные часы. Теперь мне это не нужно.
Она смотрит в мои глаза.
Я киваю. Иногда я забываю, что она из богатых. А я нет. Раньше мы были равны, но не сейчас.
Эмили поднимает руку и подушечкой большого пальца разглаживает морщину между моих бровей. И я понимаю, что нахмурился. Я сжимаю её руку, чтобы успокоить.
Её запах обволакивает меня, и мне хочется уткнуться лицом в её волосы и вобрать её в себя. Эмили такая чертовски красивая и пахнет так охрененно, что я, не в силах справиться с собой, перебрасываю её ноги через свои, так что она почти сидит у меня на коленях. Её голова опускается на моё плечо, и она утыкается в меня носом, её макушка упирается в мой подбородок. Я снова вдыхаю её аромат и наслаждаюсь ощущением того, что она в моих объятиях.
Я задираю края её рубашки, и мои руки скользят по её коже. Она ойкает и, стиснув мою руку, прижимает её к своему животу.
— У тебя руки замёрзли, — говорит она сквозь смех.
— Знаю, — соглашаюсь я. — А ты тёплая. Так что согрей меня.
Если честно, сейчас я охвачен жаром настолько, что мог бы взорваться. Её попа покоится на моём бедре, и мне так сильно хочется оказаться внутри неё, что это можно почувствовать. Эмили отпускает мою руку и направляет её выше. Я вижу, что водитель наблюдает за нами в зеркало заднего вида, и опускаю руку обратно. Она стонет — вибрации от этого звука отдаются в её животе.
— Терпение, — поддразниваю я.
Такси наконец останавливается, я вытаскиваю двадцатку и протягиваю её водителю. Извини, чаевых не будет. Теперь мой бумажник совершенно пуст, ибо мне пришлось заплатить за ужин и за такси. Хорошо ещё, что хватило тех денег, что были.
Я останавливаюсь и поднимаю взгляд на здание, где она живёт. Оно совсем не похоже на то, где живу я. Его стены — сплошь глянцевое стекло, а из парадного входа навстречу нам, держа в руках зонт, спешит консьерж.
— Добрый вечер, мисс Мэдисон, — говорит он, защищая её голову от снега.
— Добрый вечер, Генри, — отвечает Эмили. Она улыбается ему, и старик улыбается ей в ответ ещё более широкой улыбкой. — У вас был хороший день?
Его улыбка становится ещё больше, и он отвечает:
— И он стал ещё лучше, когда я увидел вас вновь.
Эмили хлопает его по плечу.
— А вы неисправимый любитель пофлиртовать, Генри? — дразнится она. Его лицо краснеет.
— Моя жена выставит меня из дома, мисс Мэдисон, если я осмелюсь флиртовать с одинокой женщиной.
— Сколько лет вы уже женаты, Генри? — спрашивает Эмили.
Он почёсывает подбородок.
— Лет так тридцать шесть?
— Вы меня спрашиваете? — шутит Эмили.
Он качает головой и открывает перед ней дверь.
— Это было в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Просто я уже не могу так быстро считать в уме.
Эмили останавливается в дверном проёме и кладёт руку на моё предплечье.
— Генри, это мой друг, Логан Рид.
Она говорит и одновременно показывает жестами, и Генри осматривает меня с ног до головы. Но тут он протягивает мне руку, когда я протягиваю свою. Мы жмём друг другу руки и мне нравится его крепкое пожатие.
— Генри, — просит Эмили, — вы не могли бы проследить, чтобы Логану тоже сделали ключ? И чтобы он был в списке тех, кто может свободно заходить в дом?
Генри хмурится.
— Вы уверены, что ваш отец это одобрит? — спрашивает он.
Эмили переводит мне всё, что он говорит. Вообще-то, мне не так уж это и нужно, только если консьерж отвернётся.
— Я уверена, что он не одобрит, — со смехом отвечает Эмили. Она обвивает свою руку вокруг моей руки. — Но я собираюсь выйти замуж за этого мужчину.
Генри поднимает брови.
— Вас можно поздравить?
Эмили склоняется в его сторону, как будто хочет поведать ему некую тайну, но я с лёгкостью могу читать по её губам.
— Формально, он ещё не просил моей руки, но я сообщаю о своих планах, чтобы он знал о моих чувствах.
Генри улыбается.
— Понятно.
Потом он обращается ко мне:
— Она в мгновенье ока наставит тебя на путь истинный. — Он указывает на Эмили. — Посмотри на неё. Она шикарная девушка!
— Она моя, — говорю я, обнимая Эмили. — Так что вам не на что рассчитывать.
Я улыбаюсь ему и смотрю в карие глаза Эмили. Она подмигивает мне. Боже, какая она красивая!
— Если бы я был моложе, то тебе пришлось бы сражаться со мной за неё, — предупреждает Генри. Но потом он усмехается, смотрит на Эмили и подмигивает. — Я прослежу, чтобы изготовили ключ. И добавлю его в список.
Эмили просит его:
— Генри, а как по-вашему, стоит ли нам говорить моему отцу о ключе для Логана?
Он поджимает губы, а потом качает головой.
— О каком ключе?
Она ухмыляется, но моё сердце сжимается. Эмили не хочет, чтобы её отец знал, что у меня есть разрешение приходить к ней? Что за хрень?
