— Мы не должны опаздывать, — поторопила она Бину. — У меня приготовлено для тебя что-то особенное. — Затем она решила сменить тему: — Ты уже подобрала цвет для маникюра?
Бина неохотно отвлеклась от местного уличного слайд-шоу.
— Я подумывала о французском маникюре, — созналась она.
Кэйт не испытала особого воодушевления и не скрыла того. У Бины со школьной поры кончики ногтей были окрашены белым, а остальная часть оставалась натурально-розового цвета.
— А чем тебе не нравится французский маникюр? — попробовала защититься Бина.
— Ничем, если ты — француженка, — парировала Кэйт, благополучно забывшая свои отроческие дни, когда она тоже считала французский маникюр верхом совершенства. Бина выглядела смущенной. Кэйт забыла об отсутствии чувства юмора у Бины.
— А что, если попробовать что-нибудь более модное?
Бина вытянула вперед руки и принялась их рассматривать. Кэйт заметила, что она все еще носила рельефное кольцо, которое Кэйт подарила ей в знак дружбы на шестнадцатилетие, на нем было изображено сердце с короной в ладонях.
— А если что-нибудь… рискованное? — предложила Кэйт.
— Что, например? — спросила Бина, продолжая защищаться. — Татуировку на ногте?
— О-о! Сарказм. Дьявольское оружие.
— Джеку нравится французский маникюр, — хныкнула Бина, все еще разглядывая левую руку. — Не подначивай меня, как обычно, — она опустила руки. С минуту обе молчали. — Прости. Я немножко нервничаю, — сказала Бина. — Я просто немножко нервничаю. Ты же знаешь, я ждала предложения Джека больше…
— Шести лет? — подхватила Кэйт, не злясь на свою подругу.
Она пыталась вспомнить, как воздержаться от нежелательных советов, что было трудно для женщины ее темперамента и ее профессии. Она улыбнулась Бине, и они продолжали свой путь вдоль улицы.
— Я думаю, вы с Джеком уже с первого свидания начали обсуждать вензеля на свадебных полотенцах.
Джек и Бина встречались так много лет. Он был ее первой и единственной любовью. Он заставил ждать ее, пока окончит колледж, получит степень, сертификат.
Бина рассмеялась:
— Что ж, я уже тогда знала, что он — тот самый. Такой горячий.
Кэйт размышляла о разнообразии людских вкусов. Ей Джек не только не казался горячим, но от него ее бросало в холод. Конечно, она никогда за эти шесть лет не признавалась в том Бине. А Бина считала, что Стивен слишком угрюмый и суровый, тогда как для Кэйт он был…
— Я просто не могу поверить, что он уезжает сегодня в Гонконг на пять месяцев, и сегодня тот самый вечер, — продолжила Бина, прервав раздумья Кэйт. Кэйт улыбнулась.
В старой бруклинской команде Кэйт почти не было секретов, потому, когда Джек стал справляться у отца Барби, ювелира, о том, как приобрести «доброкачественное» обручальное кольцо, весть распространилась быстрее электронной почты. День, которого Бина ждала так долго, наконец наступил, однако, глядя на свою подругу, Кэйт заметила что-то странное в ней — Бина казалась какой угодно, только не счастливой. Конечно, она не могла передумать. Но Кэйт знала ее достаточно хорошо, чтобы почувствовать: что-то здесь не так.
«О, бог мой, — думала Кэйт, — Бина что-то задумала, но боится рассказать об этом. Ее родители, особенно мама, будут вне себя, если…»
— Бина, у тебя появились сомнения? — спросила она как можно осторожнее, отведя взгляд от своей подруги. — Ты же знаешь, тебе не обязательно выходить за Джека.
— Ты с ума сошла? Конечно, я выйду! Я хочу. Я просто нервничаю оттого, что… ну, просто нервничаю. Это нормально, верно? Так где же этот салон, в конце концов?
— Теперь налево по Брум-стрит, — сказала Кэйт, подумав про себя: «Если Бина не хочет продолжать, это правильно. Надо дать девушке время». — Это полицейское управление, — сказала, чтобы переключить внимание, когда они проходили мимо здания с куполом, которое Тедди Рузвельт построил в бытность шефом полиции. — Теперь здесь квартиры, — продолжала она, — и там нашли потайной туннель в питейное заведение через улицу, который…
— Который служил ирландцам-полицейским, чтобы их не поймали за распитием спиртного, — ляпнула Бина, остановившись в замешательстве. Кэйт просто улыбнулась. Ее отец, отставной полицейский-ирландец, умер три года назад от цирроза печени, и Кэйт не могла расценивать это иначе как облегчение для них обоих. А Горовицы никак не могли забыть про это.
— Ни стыда ни совести, — сказала ей Кэйт. — Мы почти пришли и опоздали всего на четыре минуты. Тебе там понравится. У них прекрасные лаки для ногтей, но на всякий случай я захватила с собой еще несколько для разнообразия, — она порылась в своей сумке от Прадо — единственной, которая была у нее, и она таскала ее повсюду. Сумка стоила ей целой зарплаты, но всякий раз, открывая ее, Кэйт испытывала наслаждение. Сейчас она достала маленький пакет, в котором было три разноцветных флакона лака для ногтей, каждый по-своему притягательного оттенка.
Бина взяла пакет и заглянула в него.
— О-о-о! Они похожи на волшебные бобы из «Джека и его бобов», — промолвила она и захихикала. — Ты помнишь про Джека и его бобы? — спросила она, подняв брови.
Кэйт взглядом показала ей: «Я не в настроении продолжать эту тему». Видно, момент нервозности миновал.
— Избавь меня от деталей «бобов» Джека и прочих подробностей его анатомии, — попросила она. — Пусть это будет мне подарком как подружке невесты.
Она потянула Бину за руку, чтобы обойти на ходу парня — уличного торговца подержанными журналами. И тут, когда они переходили улицу, Бина внезапно остановилась, как будто движение тоже будет остановлено, чтобы дожидаться ее, и указала на противоположный угол:
— Боже ж мой! Это же бывший ухажер Банни.
Кэйт посмотрела в указанную сторону, одновременно одергивая Бинину руку. Она хотела было попросить ее не тыкать пальцем, как вдруг выделила взглядом одного из самых привлекательных молодых людей, которых ей приходилось когда-либо видеть. Он был высок и строен, а джинсы и куртка сидели на нем как влитые. Когда из-за набежавшего облачка выглянуло солнце, его лучи с запада осветили угол и отразились от волос молодого человека, образуя подобие гало вокруг его головы. Он остановился у светофора и полез во внутренний карман. Кэйт не могла оторвать глаз от движения его руки, и когда он направился через улицу, она повернула голову, чтобы взглянуть на его ягодицы. У нее была слабость к этой части тела, а парень был… в общем, его ягодицы походили на изделия самой лучшей булочной.
— Он гулял с Банни? — спросила Кэйт. Из ее команды Банни, пожалуй, была самой отъявленной и бестолковой пустышкой.
