Кэтлин снова посмотрела на экран компьютера и мысленно стала умолять пляшущие цифры: «Будьте милостивыми к нему!»
Затем обернулась к Патрику и ответила:
— Надо подождать.
Подождать. В течение этих казавшихся бесконечными минут хирургов Фалконера и Тейлор терзали одни и те же мрачные мысли. Показатели были настолько тревожными, а возможный диагноз до того страшным, что промедление компьютера с выдачей окончательного диагноза представлялось вполне объяснимым. Кэтлин и Патрик уже начали предполагать, что бравший кровь лаборант решил для верности проконсультироваться со своим работавшим ночью коллегой, а уже потом вводить в компьютер данные, означавшие смертный приговор Патрику. Вполне возможно, что и второй лаборант не взял на себя столь тяжелой ответственности и предложил позвонить доктору Стивену Шеридану. А тот, вероятно, решил сам приехать, чтобы все проверить. Ведь ситуация действительно выглядела чрезвычайной.
Конечно, существовали и другие варианты — не столь мрачные. Может быть, лаборант просто был очень занят или же, не подозревая о панике, охватившей двух хирургов, решил заняться расшифровкой и изучением полученной информации после традиционного утреннего кофе. А возможно…
В этот момент курсор вновь пришел в движение. Похоже, лаборант уже выпил свой кофе, приняв изрядную дозу ароматного напитка. Во всяком случае, у Кэтлин создалось впечатление, что его пальцы с бешеной скоростью забегали по клавиатуре.
— Все хорошо, Патрик! — воскликнула Кэтлин. — Прекрасно! Правда, отмечен некоторый сдвиг. Но это скорее всего от адреналина, который тебе регулярно впрыскивали. Никаких аномальных клеток не найдено. Ни одной! Единственное, что вызывает некоторую тревогу с учетом любых отклонений и возможных ошибок, так это значительное снижение процента красных кровяных телец и полное отсутствие ретикулярных клеток.
Свежие ретикулярные клетки, образовавшиеся в костном мозге, распространяются через кровяные потоки по всему организму, заменяя старые и умершие естественной смертью красные кровяные тельца. Это нормальный процесс, в результате которого содержание молодых здоровых клеток среди красных кровяных телец достигает одного процента. В то же время у больного анемией при нормальном функционировании костного мозга процент ретикулярных клеток бывает значительно выше.
Но в крови Патрика этих клеток не было вообще…
Услышав об этом, он оторвался от созерцания рассвета и повернулся к Кэтлин. Грациозный, элегантный Патрик Фалконер, бледный, как вампир. Образ пациента, подвергнутого лечению электрошоком, снова всплыл в сознании Кэтлин, когда она меньше всего хотела о нем думать…
Правда, в последнее время Голливуд стал показывать вампиров в романтическом свете — весьма чувственными плотскими созданиями, страдающими от уготованной им зловещей судьбы. Для создания привлекательных образов вампиров начали привлекать наиболее сексуальных актеров мужского пола. И здесь изумительно красивый хирург-травматолог мог бы стать настоящей находкой…
Известно, что солнечный свет смертелен для любого вампира. Сейчас же у прозрачного окна стоял друг Кэтлин, очень похожий на выходца с того света, и буквально купался в лучах восходящего солнца.
— Итак, у меня апластическая анемия, — невнятно проговорил Патрик.
Он решительно избегал разговаривать с пациентами об их болезнях. Так, Патрик никогда бы не сказал больному: «Вы — сорокалетний алкоголик или шизофреник». Вместо этого пациент услышал бы: «В сорок лет у вас имеются признаки алкоголизма или шизофрении…»
Но сейчас, применительно к самому себе, Патрик нарушил это правило. В тридцать восемь лет у него были не только признаки апластической анемии, при которой костный мозг неожиданно теряет способность выполнять свою основную функцию — воспроизведение в крови необходимых для жизни красных телец. Патрик Фалконер был болен этим недугом.
Все же в душе у Патрика теплилась надежда. Он еще не решатся сказать даже самому себе: «У меня лейкемия».
Однако уже в следующих его словах было куда меньше оптимизма.
— Если это так, то мне просто повезло. Но ведь не исключено, что в костном мозге образовалась опухоль, которая защемила и парализовала его.
Конечно, это подозрение не было беспочвенным. Анемия могла стать основным следствием поражения костного мозга какой-то неизвестной болезнью. Или же его защемлением органическим образованием онкологического или инфекционного характера.
Патрик и Кэтлин надеялись на первый вариант. Кэтлин при этом основывалась на данных, полученных в результате анализа крови.
— Твой костный мозг не может быть парализован раковой опухолью, — сказала она Патрику, — поскольку все химические показатели анализа безупречны, включая печеночные ферменты. Речь может идти только о проникновении туда какого-нибудь экзотического биопаразита во время твоих бесконечных путешествий.
— Разве не могла стать причиной, скажем, малярия? Или туберкулез? Ты ведь помнишь знаменитое «Дело-12» в 1963 году, не так ли?
Конечно, Патрик помнил это. 14 февраля 1963 года «Нью-Ингланд джорнэл оф медисин» опубликовал статью о медицинском открытии, сделанном в одной из клиник в результате вскрытия трупа скончавшегося пациента. Тогда эту публикацию обсуждали во многих медицинских учебных заведениях. Сам случай стал яркой иллюстрацией разнообразия всевозможных внутренних процессов в организме больного. Кроме того, статья предостерегала против специальных методов лечения, применяемых в отношении высокопоставленных персон. Речь шла об отказе от срочных мер, которые при всей своей необходимости причиняют страдания пациенту.
В статье рассказывалось о семидесятипятилетней пациентке, часто путешествовавшей за рубеж. Несмотря на некоторые разногласия, большинство читателей журнала сходилось во мнении, что ею была Элеонора Рузвельт — вдова президента США.
Как и у Патрика, в крови бывшей первой леди страны было обнаружено неадекватное содержание лейкоцитов и гемоглобина. И что же произошло? Для установления точного диагноза болезни высокопоставленной дамы вместо очень эффективной, хотя и болезненной, биопсии был применен щадящий метод, который не позволил вовремя выявить настоящую причину заболевания. Таковым же оказался туберкулез, от которого пациентка и скончалась, спустя несколько месяцев. А если бы врачи прибегли к биопсии, то легко смогли бы поставить правильный диагноз и избежать рокового исхода.
— Ты не будешь лечиться щадящим методом, доктор Фалконер! — воскликнула Кэтлин. — А диагноз мы установим с помощью биопсии.
