Глава 6
Вадим среагировал быстрее всех: он вежливо поздоровался, затем извинился. Мол, не подумав, принял вызов за хозяйку, после чего уступил место за компом Нике и удалился на кухню.
Ника решила, что любые попытки что-то объяснить будут выглядеть глупо, поэтому просто поздоровалась и спросила, для чего понадобилась сразу двум начальницам. Переглянувшись с Орловой, Косогорова пояснила, что в курсе её замечаний по переводу и звонит, чтобы Ника уточнила, что она имела в виду под превосходной степенью знания английского.
Ника объяснила, что родители — переводчики высшей категории, много лет работали в системе МИДа, и они с сестрой с трех до тринадцати лет жили в Лондоне, там же и учились. Так что, она, можно сказать, впитала в себя английский на том уровне, на котором мало кто мог себе позволить.
— Означает ли это, что Вам можно высылать непереведённые статьи? Разумеется, за более высокую оплату.
— Конечно, мне, если честно, было бы проще работать с оригиналами.
— Тогда я позже с Вами свяжусь, чтобы это обсудить. Теперь еще кое-что. Как Вы смотрите на приглашение приехать через месяц в Москву на празднование пятнадцатилетия журнала?
— Как на это можно смотреть! С восторгом, конечно же.
— С Вами приятно иметь дело, Вероника. Приглашение Вам доставят курьерской службой. Билеты на поезд забронируйте сами, мы покроем расходы.
— Билеты?
— Приглашение на двоих. Возьмите своего молодого человека.
— А сестру можно?
— Хм… Ваше право, — немного удивленно ответила Виктория.
После чего дамы отключились, а Ника побежала в ванную, ибо щеки горели так, что казалось, с них сейчас слезет кожа.
Поплескав на лицо ледяной водой, Ника перевела дыхание и взглянула на себя в зеркало.
— Твою мать! — ругнулась она, оседая.
Теперь стало понятно, почему Виктория и Светлана смутились, когда посмотрели на нее, и что хотел сказать Вадим, когда зашел.
Она, как последняя дура, умудрилась надеть платье наизнанку, тем самым выдав с головой свое волнение перед Вадимом. А что о ней подумали великие боссы из Москвы, даже подумать страшно.
Кляня свою невнимательность на чём свет стоит, Ника переоделась и, сгорая от стыда, пошла на кухню. Вадим, нагло вытянув длинные лапищи, расслабленно откинулся на стену и разговаривал по мобильному. Отбивные он уже съел, помыл тарелку и даже успел поставить чайник, который, как раз к приходу Ники, жизнерадостно засвистел.
— …Только не на этой неделе. Я буду очень занят. И на следующей, скорее всего, тоже. Всё, ма, потом созвонимся. Я тебя тоже. Пока.
— Так намного лучше, — одобрил он её вид, оглядев уже привычным взглядом «с ног до головы», — и сегодня ты очень вкусно приготовила. Всё, как мне нравится…
— Ну почему ты мне сразу не сказал, а? Зачем обниматься полез? — перебила она комплименты ужину, перешагнув через вытянутые ноги, выключила чайник и бессильно опустилась на табуретку, схватившись за голову. — Надо же так опозориться.
— Да не бери в голову. С чего ты взяла что опозорилась?
Ника подняла голову и недоверчиво посмотрела на Вадима, только сейчас до нее дошло, что он говорил с ней как-то иначе.
Ни отрывистых слов, ни подначиваний, ни сарказма. Без всего этого голос у Вадима казался теплым и приятным, даже каким-то добрым. Странно, ей никогда в голову не приходило, что голос может быть добрым…
— Ты чай заварила?
— Да-да, — она поднялась, взяла прихваточки и достала из духовки заварник. — Так вкус будет лучше, — объяснила она удивленному парню и разлила ароматный чай по чашкам.
Чай пили молча, на Нику накатила огромная волна спокойствия — видно зря она наговаривала на настойку целебной травки. Кроме того ей показалось, что будто пелена с глаз упала: «Да, Лиза, ты права на все двести процентов. Как-то не разглядела я парня».
Действительно, одежда Вадима была не просто чистой, а новой. Еще она заметила то, что не увидела Лиза — она была очень высокого качества. А будь Вадим чуть-чуть крупнее — сидела бы на нем идеально. Ника скользнула взглядом по фигуре и признала ещё одну ошибку — Вадим был высоким, но совершенно точно не дистрофиком. Сейчас он заложил ногу за ногу, и джинсовая ткань натянулась, обрисовывая мускулистое бедро.
Когда вернулась взглядом к его лицу, увидела, как красиво изогнулись в улыбке губы и как в глазах пляшут те самые, воспетые дамскими романами, чертики.
— Насмотрелась?
— Угу.
— И каков вердикт?
— Не разорюсь. Подумаю.
— Не понял?
Ника рассмеялась и, пародируя его тон учителя начальных классов, пояснила:
— Я согласна кормить тебя ужином, мне хватит на это денег. Я подумаю, что можно сделать с твоими волосами.
— И это всё? — картинно развел руки Вадим, при этом продолжая смеяться глазами. — А я надеялся…
— Надежда — отличная штука. Ты продолжай, а там посмотрим.
— Целоваться будем?
— Не наглей, а?
— Ты сама не понимаешь, от чего отказываешься. Целуюсь я даже лучше, чем реанимирую компы.
— Поверю тебе на слово.
— Напрасно, — очень искренне расстроился он, — в таких вопросах не стоит полагаться на слово.
— Поцелую, если подстрижёшься.
— И кто из нас наглый? Я, чтобы ты знала, волосы год растил! Ни за что не обрежу.
— Как на счёт расчёски?
— А что это? Впервые слышу.
— Ты погугли, — не моргнув, посоветовала Ника, — будешь потрясён…
Нику забавляла словесная дуэль. Да и Вадим, судя по всему, тоже был весьма доволен.
Сегодня парень полностью преобразился, скинув с себя маску хамоватого хмурого чудика, шутил, рассказывал анекдоты, одаривал Нику комплиментами и определенно нравился ей всё больше и больше. Даже подозрительно как-то нравился. И опять какая-то неясная мысль мелькнула у нее в голове, но ни ухватиться, ни сформулировать у неё не выходило…
Когда часы показали пол одиннадцатого, Ника всё-таки указала гостю на дверь — как бы весело ей не было, она была жаворонком и допоздна засиживаться не любила.
Вадим напоследок вручил ей стикер, на котором уже знакомым почерком были выведены латинские буквы.
— Это твои новые пароли от почты, скайпа и сайтов, что были добавлены на экспресс-панель браузера. У тебя был вирус, я поставил тебе новый антивирусник, все вычистил и настоятельно рекомендую сменить пароли от всех аккаунтов. Завтра посмотрю еще раз.
Вадим обулся и, невзирая на Никин отказ, легонько коснулся её щеки губами. Хотя… она и не стала бы сопротивляться. Даже если бы это было не легонько. И не щеки.
— До завтра, Ника, — одарив на прощание теплым взглядом, он аккуратно закрыл за собой дверь.
