Галина Маркус - Ноктюрн для капитана, или Меня зовут Оса. Любовно-фантастический роман

Ознакомительная версия.

Мы идем в столовую – нам полагается горячий ужин, или это уже завтрак, не важно. Обычно я здесь не задерживаюсь, ребятам разрешено немного выпить, а я пить не умею и не люблю. Да и аппетита у меня обычно после захватов не бывает. Минут через десять найду предлог и сбегу, как обычно.

Почему все-таки не было Питера, раз он так за меня волнуется? Это только наживкам не позволено выходить без двух вооруженных спутников даже днем. Пока я не знала, кто я на самом деле, помнится, удивлялась, что меня так долго не выпускали с базы, списав всё на затянувшийся карантин. Обычно он длится на месяц меньше, что тоже немало – доряне плохо переносят земные инфекции.

Остальным ходить в город не возбраняется в любое время, надо только отметиться и записать цель выхода. Был случай, когда один из наших парней влюбился в дорянку и ходил к ней на свидания, а целью выхода так и указывал: «безумная любовь», все очень смеялись. Так что Питер, если бы захотел, мог даже пойти с нами. Ну не официально, конечно, а присоединился бы где-нибудь в городе. А завтра он наверняка дежурит, и я снова его не встречу. А вдруг он опять пропадет надолго и не станет показываться в Управлении?

Тайком я открываю общее расписание дежурств. Пролистывая его, привычно отыскиваю строку «технический выход». И ничего не понимаю: Peter Captain стоит в расписании на прошедший день – так и указано, p.m. То есть он заступил на дежурство практически сразу после нашего утреннего разговора у него дома, и вот уже пара часов, как закончил. И чего это вдруг ему понадобилось меняться и дежурить два дня подряд?

Виктор предлагает мне пива. Я привычно отвожу его руку, но тут… В столовой появляется он – Дарк-Кэп, собственной персоной. От неожиданности я на мгновение замираю. Питер оглядывает всю нашу компанию и, разумеется, видит меня – ну и пусть! Я-то его не вижу и видеть не желаю. Поворачиваюсь к Виктору и с самой очаровательной улыбкой протягиваю ему свою кружку. Еще несколько минут я кокетничаю с Виктором, хихикаю и даже позволяю ему положить руку на спинку моего стула. Когда я украдкой перевожу взгляд, желая насладиться произведенным эффектом, то обнаруживаю, что Дарк-Кэпа в столовой нет.

И, кажется, я не хочу больше пива. Я хочу домой…

Утром я не иду на завтрак, потому что представляю, как меня чествуют, а мне этого сейчас совершенно не надо. Вместо завтрака сижу на диванчике, закутавшись в одеяло, и реву. Иногда, ничего не видя от слез, протягиваю руку к столику, нащупываю и надкусываю недоеденный со вчерашнего дня бутерброд. Мне очень-очень себя жалко, и в этом есть какое-то горькое удовольствие. Не помню, когда я плакала в последний раз – кажется, еще в школе. Когда слезы чуть утихают, усилием воли вспоминаю что-нибудь – маму, например, или злого Кэпа, или эту тварь в платочке, и всхлипывания вновь переходят в рыдания.

За этим занятием проходит не меньше часа. Настенный коммуникатор периодически освещается, принимая сообщения и звонки – звук я выключила еще вчера. Наручный коммуникатор тоже вспыхивает и гаснет. Наверное, это Энн, хочет узнать, где я и почему не пришла.

Потом рыдания резко выключаются во мне, словно кто-то нажимает на кнопку. Я бодро вскакиваю и иду в душ. Настроение улучшается с каждой секундой. И что это было со мной? Вот глупости. Не думала же я, действительно, проторчать здесь весь день одна?

Энн наверняка собиралась пригласить меня в город. Выход неофициальный, но пока с нами дружат Плав и Виктор, у меня всегда есть двое сопровождающих. А вдруг они ушли без меня? Торопливо включаю звук на наручном коммуникаторе и звоню подруге.

Через пару часов мы уже гуляем в центре. Глаза у меня все еще немного блестят, зато нос совершенно не красный – мама научила меня, как этого избежать: даже когда рыдания в самом разгаре, я не забываю о том, что нельзя тереть лицо. Благодаря загадочному блеску в моих глазах Виктор сочувственно и вопрошающе смотрит на меня каждые две минуты.

Дорианская еда нас совершенно не интересует – кто может в здравом уме это есть? Конечно же, мы снова идем в парк развлечений, все наши дороги обычно ведут туда. Тварей я не чувствую, да их и не может быть здесь, среди такого количества народа, днем. И потом, они прячутся в жилых кварталах, а парк занимает не один десяток километров. Это еще одна из причин моей любви к нему.

Наши мнения разделяются: на охоту, куда тянет остальных, сегодня я не хочу. То есть это, конечно, здорово: заходишь в павильон, тебя экипируют, вручают оружие и отправляют в дорианский лес. Лес совсем как настоящий, в нем живые деревья, растения, можно ходить и любоваться пейзажами Доры. Не обязательно выбирать лес, это может быть побережье моря. Его вода отражает небо без купола, поэтому море кажется густо фиолетовым. Поверхность у него не гладкая, как на Земле. Из воды где целыми массивами, а где небольшими холмиками торчат затопленные горные гряды, все с плоскими вершинами, словно тоже боялись устремиться ввысь, спрятались для надежности под водой и теперь опасливо оттуда выглядывают. Есть и красные пустыни с глубокими ямами-пещерами, в которые можно спуститься, чтобы погулять под землей. Или редкие темно-зеленые равнины вблизи городов, на которых пасется забавный на наш земной взгляд скот. Круглые, как шары, барашки с небольшими крыльями, подскакивая, перепрыгивают друг через друга. Барашков, если они застывают на месте, легко перепутать с другими цветными шарами, которые на самом деле оказываются тесными переплетениями веток – низкими дорианскими кустами. В их липкой сердцевине – гнезда небольших зверьков, очень похожих на кротов и роющих подземные туннели не хуже них.

Правда, долго любоваться и разглядывать не получится – из-за каждого дерева и холма на тебя будут выскакивать дорианские хищники. Они потрясающие, хотя и не очень крупные. Никакое описание не сможет передать красоту и мощь темно-синего животного с огромными белоснежными зубами или скорость грациозно-гибких красных зверьков, которые могут спрыгнуть на тебя с ветки. Даже из воды может вылезти нечто одновременно восхитительное и ужасное, напоминающее дракона с рыбьей головой.

Животные, конечно же, цифровые, никто не стал бы заточать здесь настоящих, это по дорианским понятиям безнравственно. И даже в цифровых стреляют якобы из паралитических пистолетов: никакой крови, никаких убийств, даже воображаемых – здесь больше всего боятся развить в детях склонность к насилию. Собственно, и охотой это называем только мы. Доряне произносят другое слово: «прогулка»… Что-то оно мне напоминает.

Если ты не успеваешь отреагировать и выстрелить, за тебя это сделает возникающий из-за холма «защитник», но до этого ты в полной мере сможешь насладиться видом летящего на тебя существа с вытаращенными глазами и слюнявой клыкастой пастью. Насладиться-то ты, конечно, сможешь. Если накануне на тебя не летела другая туша с раскрытым слюнявым ртом. Так что на сегодня меня увольте.

Зато я хочу на скоростной аттракцион и, конечно же, в космопутешествие.

– Может, на исторический? – предлагает Леди в поисках компромисса. – Там мы еще ни разу не были.

– Скукотища, – зевает Плав. – Я ходил однажды, как только прилетел. Сделано классно, но какой смысл в чужой истории? Одни доряне побивают других сначала копьями, а потом чем-то вроде химического оружия, а потом исправляются и становятся паиньками. Везде одно и то же. Да еще что-то там про Прилусту, вроде как там почти те же доряне, родственники они, что ли. Я на земной-то истории всегда спал.

– Прилуста? – настораживаюсь я. – Говорят, что Чистые прилетели с Прилусты, вроде бы спасаясь оттуда. Там что-то об этом сказано?

– Чего-то наверняка сказано, – усмехается Плав, – но по-дориански.

Я мысленно киваю: наших знаний языка для серьезного экскурса в историю явно недостаточно. А жаль. Хотела бы я поговорить об этом с кем-то из местных. Общаются они с нами вроде бы с удовольствием, как с желанными гостями, вот только дальше обычных приветствий разговор никогда не заходит, отчасти, конечно, из-за языка, а отчасти потому, что местные обыватели, кажется, воспринимают нас как полезных, смышленых, но не слишком развитых гуманоидов.

– Так что будем делать? – нетерпеливо спрашивает Леди.

Плав вздыхает, с сожалением оглядываясь на охотничий павильон.

– Ладно, пошли на скоростной.

– Идите на охоту, – предлагаю я. – Здесь нет никаких тварей в радиусе пятидесяти километров, ручаюсь.

Все переглядываются. Инструкцией категорически запрещается оставлять наживку хотя бы без двух защитников.

– Я буду с тобой, – тотчас же говорит Виктор и, похоже, его не слишком расстраивает перспектива сегодня не поохотиться.

– Вот и отлично! – радуюсь я. – Тебя мне вполне хватит. Тогда мы – на американские горки!

Ознакомительная версия.