– Пускай Элеонора Фаренхолт убирается к черту! – заявила Ройс. – Фирма по организации свадеб, которую она мне рекомендовала, требует больше денег, чем я могу заработать в газете за целый год. Придется уговорить Брента просто сбежать вдвоем.
Талиа отложила меню и покачала головой.
– Вряд ли Брент захочет расстраивать мать. Она нацелилась на могучую свадьбу – такую, какую закатила бы, если бы выдавала замуж дочь, а не женила сына.
Валерия и Ройс выросли по соседству. С Талией они познакомились в школе. Богатую и необузданную Талию выбрасывали по очереди из одного частного учебного заведения за другим, прежде чем она была принята в школу для девочек Сакре-Кер, где суровые монахини умели держать воспитанниц в узде. Ройс и Талиа стали близкими подругами; робкая Валерия всегда плелась за ними по пятам.
Ройс доверяла обеим и была готова выслушать их искреннее суждение, однако в отношении Фаренхолтов и их друзей больше полагалась на мнение Талии. Она вращалась в одних.с ними кругах; заведение Сакре-Кер, предназначенное скорее для воспитанниц из среднего класса, стало лишь эпизодом на ее жизненном пути. Фаренхолтов Талиа знала много лет.
– Элеонора Фаренхолт хочет устроить такую же свадьбу, какая была бы у Кэролайн Рэмбо, если бы за Брента выходила она, – поддержала Валерия Талию. Ее рыжеватые волосы, резко контрастировавшие с черными волосами Талии, переливались на солнце, карие глаза были серьезны, под стать ее тону. – У этого есть и хорошая сторона: Брент – заботливый сын, а ведь недаром говорят, что о мужчине можно судить по тому, как он относится к своей матери.
– А что ты скажешь насчет собственной свекрови? – бросила Талиа.
От этого вопроса Ройс съежилась: Валерия все еще переживала из-за предательства мужа. Вал всегда была меньше уверена в себе, чем Ройс и Талиа, а после развода еще сильнее погрустнела, ушла в себя. Зачем лишний раз причинять ей боль?
– Этот мерзавец даже не звонил матери по телефону. Я сама сообщила ей, что он меня бросил.
– Видишь? – подхватила Талиа. – Он был подонком, и это проявлялось в его отношении к собственной матери.
– Давно ты получала известия о своих родителях? – спросила Вал Талию.
– В последний раз они были на вилле в Map-белье.
Ройс пристально посмотрела на Талию. С тех пор, как та почти год назад стала лечиться от алкоголизма, ее родители ничего не сделали, чтобы ее поддержать.
Внезапно звуки, обычно сопровождающие ленч в ресторане – гул голосов, негромкая музыка, льющаяся из колонок под потолком, звон приборов, – сделались оглушительными. Три подруги молчали. Молчание укрывало их, как саван.
Что случилось? Ройс помнила, какими счастливыми они были когда-то, как их переполняли надежды. Теперь счастливой среди них осталась она одна. Зачем она жалуется на Фаренхолтов? По сравнению с проблемами подруг ее собственные затруднения не стоили выеденного яйца.
– Представляете, у нас троих толком нет родителей! – нарушила молчание Вал. – У Ройс они умерли, а у меня и Талии все равно что мертвые.
Так и есть, подумала Ройс. Талию растили беспрерывно сменявшиеся няньки. Впрочем, с Вал дело обстояло по-другому. Ее родня держалась вместе, пока она не развелась. После ухода мужа Вал не разговаривала с родителями.
Ройс вертела в руках стакан с водой, отгоняя воспоминания о медленной, мучительной смерти матери от рака. И о похоронах отца.
Ее транс нарушил официант, подошедший принять заказ. После этого Ройс попробовала с помощью шутки перевести разговор на менее серьезную тему.
– Для того чтобы оплатить такую свадьбу, мне придется ограбить банк. А что еще остается? Мой дом заложен уже по второму разу – отец был вынужден так поступить, когда умирала мать.
– Ты говорила об этом с Брентом? – Талиа заложила за ухо блестящий черный завиток. – Что он думает на сей счет?
– Он рвется дать мне денег, но это никуда не годится. Это – дело невесты…
– Если хочешь знать мое мнение, – вмешалась Вал, – дорогие свадьбы – напрасная трата денег. Все равно половина браков в стране кончается разводами.
Ройс расстроила горечь в голосе подруги – это было так непохоже на прежнюю Вал, всегда отличавшуюся бодростью. До развода…
– Ты будешь зарабатывать кучу денег, если получишь это место на телевидении, – сказала Талиа, милосердно меняя тему.
– Даже если я его получу, то пройдет немало времени, прежде чем у меня появятся накопления. Я хочу ребенка, но мои биологические часы стремительно превращаются в бомбу с часовым механизмом. Наконец-то я нашла себе подходящего мужчину, так чего еще ждать?
– Кстати, о мужчинах. – Талиа повернулась к Вал: – Ройс приглядела тебе кавалера для субботнего аукциона.
Вал погрозила Ройс пальцем.
– В последний раз ты подсунула мне пародонтолога. Мне весь вечер пришлось слушать о том, что гингивит – гораздо более серьезная угроза здоровью населения, чем СПИД. А знаешь, что он учинил после ужина?
– Стал чистить зубы ниткой? Но хотя бы в туалете, а не за столом? – Ройс удалось выжать из Вал улыбку – слабое напоминание о ее прежней жизнерадостности.
– Нет. Он сказал: «У тебя или у меня?» Как будто секс – простая обыденность.
– Ничего, у тебя будет еще много знакомств, – сказала Талиа.
Ройс понимала, что знакомство – только часть проблемы. В годы, когда все трое учились в школе Сакре-Кер, Вал редко знакомилась с молодыми людьми. Со своим будущим мужем она повстречалась в первый же день учебы в колледже. Ройс сомневалась, что Вал когда-либо целовалась с другим мужчиной.
Поцелуй. Господи, спаси! Зачем она так упоенно целовалась с Митчеллом Дюраном? Она презирала его за то, что он применил к ней силу, но еще больше ненавидела саму себя за то, что запомнила поцелуй в мельчайших подробностях. Даже сейчас, при отрезвляющем свете дня, она чувствовала прикосновение его губ, напор его воспаленной мужественности.
От уродливой правды было некуда деться: несмотря на то, как поступил Митч с ее отцом, она хотела его! Ей не обойтись без консультации психиатра. Наверняка дело в глубоко сидящей психологической травме.
Вал прерывисто вздохнула и спросила Ройс:
– Выкладывай, кого ты откопала для меня на этот раз?
– Помнишь мою статейку под названием «Куда девается петрушка?»
– Еще бы! В ресторанах на все тарелки кладут петрушку, которую никто не ест. У тебя получилось очень смешно!
– Так вот, после статьи мне позвонил разгневанный петрушечный король – человек, снабжающий петрушкой все Западное побережье и наживший на этом занятии больше денег, чем есть у Фаренхолтов. Я посидела с ним за чашечкой кофе и поняла, что это неплохой малый. Вчера я позвонила ему и рассказала про тебя.
