— Следующего раза не будет, можете не беспокоиться.
— Да ну? — Судя по тону, он не собирался оставлять последнее слово за ней. Хотел было сказать что-то еще, однако потом, как видно, передумал. — Ладно, посмотрим. А теперь садитесь в машину.
— Что?!
— Садитесь в машину, я сказал. Или вы намерены идти пешком до самого… куда вы там направлялись?
Он что, совсем с ума сошел? Сначала чуть не сшиб ее, а теперь ждет, что она сядет к нему в эту самую машину? Да ни за что на свете!
— Благодарю вас, я вполне способна позаботиться о себе сама.
— О да, только что вы это прекрасно продемонстрировали. Но до центра города еще больше мили, а обратно до пляжа около полумили… если вы именно туда держите путь. Не думаю, что вы сейчас способны выдержать такую дорогу, да еще по жаре. Так что садитесь в машину, и хватит разговоров.
Господи, какая самоуверенность! Это просто невыносимо. Не сядет она в его машину. Ни одного метра вместе с ним не проедет.
— Спасибо, я позабочусь о себе сама.
— Не валяйте дурака! — В голосе его прозвучала угроза. — Хватит пустых разговоров, я сказал.
Он прошел к «Мерседесу», открыл дверцу. Спорить дальше не имело смысла. Разгневанная Николь тоже подошла к машине, взобралась на переднее сиденье, с громким стуком захлопнула дверцу. Сидела, вся сжавшись, крепко сцепив руки, глядя прямо перед собой. Она слышала, как он открыл багажник и положил туда остатки ее велосипеда. Крышка багажника захлопнулась. Хоть бы он еще чем-нибудь занялся… Однако в следующую секунду он открыл дверцу и сел за руль. Николь буквально вжалась в сиденье.
Без единого слова он нажал на стартер, ловко и аккуратно развернул машину и покатил по дороге. Теперь он ехал на удивление осторожно. У Николь внутри все кипело. Разговаривать с этим человеком она ни за что не станет. Через минуту он обернулся к ней.
— Может быть, все-таки скажете, куда ехать?
Все так же глядя прямо перед собой, она монотонно назвала адрес Петерсонов. Он отвернулся, не сказав больше ни слова.
Всю дорогу они молчали. Тишина прерывалась лишь легким гулом машины и шелестом ветра. Шок, вызванный происшествием, постепенно прошел, однако Николь все еще была как в столбняке. За короткое время этот человек заставил ее пережить столько самых разнообразных эмоций, сколько она не испытала за всю свою жизнь.
Ей захотелось повернуться, взглянуть на него, но она удержалась. Он наверняка заметит ее взгляд и обязательно отпустит какое-нибудь язвительное замечание.
В молчании они проехали по аллее вязов. Их густые кроны, смыкавшиеся в вышине, образовали над дорогой прохладный зеленый туннель. Листья, освещенные ярким солнцем, показались Николь намного ярче, чем утром, когда она проезжала здесь в первый раз.
Вообще все вокруг воспринималось сейчас гораздо острее, чем раньше. Как будто впервые за двадцать три года с ее глаз упала туманная пелена. Все краски казались ярче, все звуки — громче и отчетливее.
Николь даже зажмурилась. Что вызвало эту внезапную остроту восприятия? Или этот человек ее чем-нибудь одурманил? Она как будто лишь сейчас по-настоящему увидела окружающий ее мир и всю его красоту. Возможно, через несколько дней все это станет привычным, а человек, сидящий рядом, за рулем, станет для нее обычным лихачом.
Однако где-то глубоко внутри Николь совсем не была в этом уверена. Он вызывал в ней острое любопытство, которое она так и не смогла подавить. Надо взять и расспросить его, решила она. Но поздно… они уже подъезжали к дому Петерсонов.
Автомобиль остановился. Все так же молча он вышел, открыл багажник. Николь выбралась из машины в тот момент, когда он доставал из багажника ее покореженный велосипед. И тут ей в первый раз пришло в голову, что теперь она лишилась своего единственного средства передвижения. Она даже вскрикнула от отчаяния при этой мысли.
Он прислонил остатки велосипеда к стене, обернулся.
— Вы что, хотите сказать, что только сейчас почувствовали действие шока? Не надо. С вами все в порядке. Немного отдохнете и совсем придете в норму.
Николь вздрогнула от его горящего взгляда.
— Нет, я не об этом. Велосипед… Он теперь никуда не годится, и мне не на чем ездить.
С минуту он молча смотрел на нее. Как будто мерку снимал. Может быть, пытался сообразить, не подаст ли она в суд? Николь очень надеялась, что он предложит оплатить стоимость велосипеда.
Глаза его скользили по ее телу с такой откровенностью, что у нее дыхание перехватило. Под этим взглядом она чувствовала себя обнаженной. Несмотря на то, что стало уже довольно жарко, ее охватила дрожь. Подумать только, какое бесстыдство! Ей захотелось произнести что-нибудь уничтожающее, но слова не шли. Этот взгляд буквально парализовал ее.
Николь была уверена, что прекрасно поняла, о чем он думает. Однако заговорил он совсем не о том:
— Похоже, вам нужен новый велосипед.
Не сказав больше ни слова, он быстрыми шагами пошел к машине, сел за руль, подал назад, развернулся и умчался с громким ревом, оставив за собой лишь легкое синеватое облачко дыма.
Николь пылала от гнева. Так пренебрежительно отнестись к ее словам! Уехал и даже не предложил возместить стоимость разбитого велосипеда! Впрочем, этого и следовало ожидать. А ведь если судить по его машине, по костюму, он спокойно мог бы купить ей двадцать новых велосипедов.
Крепко сжав кулаки, Николь постаралась успокоиться. В конце концов, она может просто позвонить ему и попросить денег на велосипед. Может быть, хоть тогда он осознает свою вину.
Да, но как она ему позвонит? Имени его она не знает и даже на номер машины не догадалась взглянуть. Ах, как все это глупо!..
Из дверей кухни вышла Эмили Петерсон, кругленькая, седовласая, с лицом доброй бабушки. До знакомства с ней Николь и не знала, что такие лица существуют на самом деле.
— Кто это был?
Услышав этот дружелюбный голос, Николь, как всегда, ощутила теплое чувство.
— Не знаю. Но кто бы он ни был, мне он не нравится.
И она рассказала Эмили о происшествии в подробностях, опустив лишь те несколько минут, когда незнакомец держал ее в объятиях. Эмили слушала сочувственно. А взглянув на покореженный велосипед, всплеснула руками.
— Да, это ни в какие ворота не лезет. Просто неслыханная грубость.
— Хуже всего то, что мне теперь не на чем ездить. А мне столько дел нужно сделать.
Эмили задумалась.
— Знаешь, мы, наверное, сможем тебе помочь. Кажется, в гараже остался старый велосипед нашей дочери, Памеллы. Она уехала в Калифорнию. Вышла там замуж.
